Если не можешь победить честно, тогда просто победи
Название: Внутренние противоречия
Автор: Schnizel
Персонажи: Карлайл Каллен, Аро Волтури, остальные Волтури эпизодически
Рейтинг: PG-13
Саммари: Версия о том, как Карлайл жил некотрое время вместе с Волтури
Статус: в процессе
***
Год одна тысяча семьсот пятьдесят первый от Рождества Христова вампир по имени Карлайл Каллен встретил в звании профессора медицинского факультета флорентийского университета, который еще в 1472 году был перенесен в город Пизу. Своего звания Карлайл удостоился после того, как под именем Уильяма Каллена, шотландского врача, он опубликовал свой труд, посвященный «нервному принципу» регуляции всех жизненных процессов в организме. Карлайла считали самым молодым преподавателем университета, ибо никто и догадаться не мог о его истинном возрасте. Впервые в жизни у него было все, о чем он мог только мечтать – доступ к огромной университетской библиотеке и лаборатории, обширная практика, уважение коллег и учеников. Однако, высокое звание подразумевает куда большую социализацию, нежели Карлайл желал бы для себя, исходя из соображений безопасности. Он стал вхож в лучшие дома, и не одна пара восхищенных женских глаз с замиранием задерживалась на статной фигуре молодого профессора. читать дальшеПри иных обстоятельствах он мог бы рассчитывать на весьма и весьма выгодную партию, способную вознести его к вершинам социальной лестницы, но учитывая тот факт, что малейшая неосторожность несла угрозу его нынешнему положению, да и самому его существованию, чрезмерное внимание к своей персоне Карлайлу крайне мешало. Поразмыслив, он распустил слух о невесте, которая, якобы, ждет его в Англии, так что количество приглашений с целью сватовства резко уменьшилось, что заставило его успокоиться и потерять бдительность.
Мужчинам всегда было свойственно недооценивать силу женских чувств и женскую наблюдательность. Все это время Карлайл не замечал еще одной пары влюбленных глаз, следивших за ним то с восторгом, то с ревностью, то с вожделением с самого первого дня как он поселился в Пизе. Катарина Паччиоли, молодая вдова, в доме которой он снимал комнату, снедаемая страстью и любопытством, прилагала все усилия, чтобы побольше узнать о своем постояльце, ставшем предметом ее грез. Столь пристальное внимание рано, или поздно должно было привести к фатальным последствиям для Карлайла. Влюбленность Катарины постепенно переросла в одержимость, а когда по некоторым признакам она начала догадываться о нечеловеческой природе красавца-профессора и в ее голове прочно засела мысль о Дьяволе в человеческом обличье, она обратилась в ненависть. Немаловажную роль в этом процессе трансформации чувств сыграла также та учтивая холодность, с которой держался Карлайл, и которая заставляла сердце молодой вдовы трепетать от обиды и ревности. Единственным оружием Катарины был ее язык, так что слухи, распускаемые ею, потихоньку поползли по городу и достигли ушей университетского начальства. В просвещенном восемнадцатом веке людей уже не обвиняли в ереси и не сжигали на кострах, но суеверия были по-прежнему сильны, а влияние церкви по-прежнему велико. Карлайлу пришлось пережить две очень неприятные недели, во время которых он пытался спасти свое доброе имя и репутацию. Частично ему это удалось – душевное здоровье Катарины сильно пошатнулось из-за глубоких переживаний, так что ему без труда удалось добиться признания ее невменяемой и отправки на принудительное лечение в клинику Святого Христофора. Однако, слухи никуда не делись, так что дальнейшее пребывание в Пизе стало представлять для Карлайла опасность. Впрочем, эта опасность была незначительной по сравнению с угрозой иного рода – скандал с его участием достиг ушей соглядатаев могущественного вампирского клана Волтури, с древнейших времен взявшего на себя миссию сохранить в тайне существование вампиров. Волтури славились тем, что кара за проступки, подобные тому, который совершил Карлайл, всегда была скорой и неотвратимой. Другой на месте Карлайла пустился бы в бега, в поисках убежища где-нибудь в дальнем уголке неизведанных земель, но Карлайл предпочел добровольно отправиться к Волтури и с достоинством принять то, что уготовила ему судьба.
Путь от Пизы до Вольтерры он проделал своим ходом, что было всяко быстрее, чем если бы он воспользовался экипажем. По пути его пару раз посещало малодушное желание устроить себе убежище где-нибудь среди дикой природы, где ищейкам Волтури будет сложно его обнаружить, поселиться в нем, охотиться ради пропитания, читать книги, проводить исследования по мере возможности, просто ЖИТЬ, в конце концов. Греться на солнце, не боясь немедленного разоблачения, мокнуть под дождем, смотреть на звезды. Желание было мимолетным, оно быстро таяло под напором суровой реальности, будто снежный сугроб под лучами солнца. Провести вечность в страхе, все время прятаться от чужих глаз, не имея возможности заниматься тем, в чем состояло его призвание – лечить людей. Нет, такая жизнь его категорически не устраивала. Карлайл удивлялся своему вдруг проснувшемуся желанию жить, жгучему и одновременно по-детски жалобному. А ведь было время, когда он столь же яростно стремился свести счеты с жизнью. С тех пор много воды утекло, как говорили люди. Он принял себя, принял свою сущность. Он ни разу не попробовал человеческую кровь, наоборот – он спасал людей от смерти, исцеляя их хрупкие оболочки. Сколько их было, спасенных жизней, Карлайл не считал. Но каждая из них наполняла его душу осознанием того, что Господь принял его, такого как есть, и даровал прощение и искупление.
Он вошел в Вольтерру ранним утром, вынырнув из пелены дождя подобно призраку. Город показался ему угловатым и громоздким, темным и угрюмым в своей закостенелой древности. Несмотря на ранний час и непогоду улицы были заполнены народом – грубые башмаки крестьян из окрестных деревень месили грязь на мостовой, а тяжело нагруженные повозки медленно ползли по узким улочкам; состоятельные горожане предпочли в этот день остаться дома, либо передвигались в каретах и носилках. Карлайл неторопливо шагал вперед, не особо оглядываясь по сторонам и аккуратно обходя прохожих и повозки; его намокший плащ тяжело свисал с плеч, обвиваясь вокруг ног, сапоги увязали в раскисшем месиве, что покрывало мостовую. Капли дождя срывались с обвисшего капюшона и падали ему на лицо, а он машинально слизывал их языком. Ему было абсолютно некуда спешить. Вампиры ощущают окружающий мир иначе, чем люди. Иногда мир для них похож на острую бритву – он режет все органы чувств своей пронзительной ясностью и примитивной простотой, сводящей с ума. Свет кажется чересчур ярким, звуки чересчур громкими, запахи просто непереносимыми. Нет, Карлайл уже давно не реагировал на запах человеческой крови. Зато запахи человеческого бытия, вроде вони сточных канав, отхожих мест и прогорклого масла из ближайшей таверны, казалось, окутывали его с ног до головы, забивали ноздри, застревали в горле липким комом. Будь он человеком, сейчас он наверняка чувствовал бы тошноту. Подумать только, стоило ему провести какое-то время на свежем воздухе, как его привычка к запахам человеческих городов начала ему изменять.
Первый же горожанин, к которому он обратился с вопросом, указал ему дорогу к особняку Волтури, и вот он уже стоит перед фасадом огромного здания, в архитектуре коего этрусский стиль был заметен более, чем во всех прочих, что встречались ему по пути. Карлайл стоял несколько секунд, задрав голову и наблюдая, как дождь падает сверху сплошной пеленой, похожей на тончайшее кружево, а купол и крыша особняка, уходят ввысь, как будто растворяясь в серой дымке, и лишь потом решительно протянул руку к дверному молотку.
Внутри у него сложилось стойкое ощущение, что его ждали. Впрочем, странно было бы, если бы могущественные Волтури, с их невероятными способностями, не почуяли бы незнакомого вампира на своей исконной территории. Встретивший Карлайла юноша лет двадцати, одетый в лакейскую ливрею, несомненно, являлся человеком. Не подлежал сомнению также тот факт, что молодой человек был прекрасно осведомлен кому именно он служит. Он молча поклонился гостю, едва заметно улыбнувшись уголками губ в ответ на удивленный взгляд, взял с комода подсвечник и жестом пригласил Карлайла следовать за собой. Путь по длинным, извилистым коридорам, узким переходам и лестницам Карлайл запомнил плохо. Он и не старался его запомнить, поскольку в любом случае не собирался спасаться бегством. Испытывал ли он страх? Скорее да, чем нет. Хотя его чувство сложно было назвать страхом в человеческом понимании этого слова. Ощущения вампира менее остры, чем человеческие, но более насыщенны и глубоки. Его сердце не билось сильнее, а кровь не разгоняла по жилам адреналин, но неприятное тянущее чувство внутри, некая смесь трепета перед неведомым, сожаления о том, что он мог бы сделать, но не успел и любопытства, становилось сильнее с каждым пройденным шагом. Когда в конце очередного коридора забрезжил свет и послышались отдаленные голоса, он со смутным облегчением понял, что они наконец-то на месте. Его провожатый, все так же молча, отступил в сторону, жестом приглашая его войти в помещение, откуда лился свет и слышались голоса, и Карлайл шагнул вперед, навстречу судьбе.
***
- Нееет, прошу вас! Пощадите! Умоляю вас!
Высокий резкий голос бил по ушам, ввинчивался в мозг подобно сверлу. Карлайл так и замер у входа в округлой формы просторный зал, выложенный белым камнем. Вампиры в количестве семи душ, что находились внутри, не обратили на него ровно никакого внимания. Трое из них царственно расположились в широких удобных креслах на возвышении, еще четверо – двое мужчин и две женщины стояли вблизи кресел полукругом; все они неотрывно глядели на последнего участника этой мизансцены, который, стоя на коленях, корчился, подобно червю, у самого возвышения, не прекращая жалобных стенаний.
Слегка оправившись от потрясения, Карлайл внимательнее рассмотрел всех, кто находился в зале. Трое мужчин в креслах, несомненно, были основатели клана Волтури – Аро, Кай и Марк. Кай выглядел самым старшим, на его неподвижном, будто вырубленном из камня лице, обрамленном темно-русыми прядями, не читалось и намека на эмоции; длинные светлые волосы Марка, самого молодого из троих, были зачесаны назад, его красиво очерченные губы презрительно кривились, а на подвижном, с капризными чертами лице Аро застыло странное выражение доброжелательности, смешанной с любопытством, совершенно неуместное в данной ситуации. Про остальных можно было сказать лишь, что они наверняка являлись приближенными троицы и, несомненно, обладали сверхъестественными способностями. Невысокая девушка со светлыми волосами и ангельским личиком ребенка глядела на корчившегося вампира с явным удовольствием; лицо очень похожего на нее молодого человека не выражало никаких эмоций, как и лица остальных двух вампиров – темноволосого великана и среднего роста женщины с ничем не примечательной внешностью.
- Ах, Клавдий-Клавдий! – голос Аро оказался мягким и приятным на слух, а в его тоне явственно звучали укоризненные нотки отца, отчитывающего непутевого отпрыска, - Как ты мог так с нами поступить? Со всеми нами? Ты же понимаешь… Ты все понимаешь.
- Прошу вас, монсеньор! – простонал коленопреклоненный вампир, - Сжальтесь!
- Я бы рад, друг мой. Я был бы рад, ты же знаешь. Я не жесток, отнюдь. Но я неукоснительно соблюдаю закон. Феликс, - едва заметным движением головы Аро сделал знак высокому темноволосому вампиру, и лицо последнего вмиг оживилось – глаза сверкнули, широкий рот растянулся в улыбке, обнажая клыки. Двигаясь легко и упруго, будто хищник, великан спустился с возвышения и приблизился к провинившемуся, который шарахнулся от него с пронзительным вскриком, больше напоминающем жалобный писк.
Оцепенев от ужаса, Карлайл наблюдал, как Феликс своими широкими лапищами обхватил голову слабо трепыхающейся жертвы и сдавил что есть силы. А сил у него было столько, что череп Клавдия спустя пару секунд давления треснул, будто гнилой орех, и осколки твердой плоти посыпались на мраморный белоснежный пол. Едва затих предсмертный вопль жертвы, спугнувший стайку летучих мышей, что ютились наверху, под самым куполом, как Аро Волтури произнес уже другим тоном – холодным и деловитым, без намека на доброжелательность:
- Алек, распорядись, чтобы здесь прибрали.
Молодой человек, так похожий на девушку с ангельской внешностью, слегка поклонился и вышел из зала, и лишь после его ухода внимание Аро обратилось на Карлайла, который так и остался стоять у входа, потрясенный увиденным. Единожды поймав взгляд Аро, Карлайл уже не мог отвести глаз – мерцающая ярко-алым радужка, обрамленная чистыми голубоватыми белками и слегка пульсирующие зрачки притягивали и завораживали помимо воли смотрящего. Выражение живого, подвижного лица старшего Волтури менялось столь стремительно, что за ним было сложно уследить. Буквально минуту назад он сочувствующе улыбался вампиру, которого затем приказал убить; при взгляде на останки убитого он щурил глаза и брезгливо поджимал губы, а теперь его лицо прямо-таки излучало приветливость гостеприимного хозяина. У Карлайла слегка закружилась голова; каким-то шестым чувством он ощутил, что все увиденное им в этом зале, было спектаклем, сыгранным персонально для него. Осталось лишь понять с какой целью.
- Карлайл Каллен! – голос Аро, сделавшийся вдруг на диво переливчатым и мелодичным, казалось, привлек к скромной персоне Карлайла всеобщее внимание, - Вернее сказать, доктор Каллен! Добро пожаловать! Лишь сегодня мы собирались послать за тобой, но ты предвосхитил наше желание увидеть тебя нашим гостем. Весьма, весьма отрадно!
Собрав в кулак все свое мужество, изрядно пошатнувшееся после зрелища казни, Карлайл шагнул вперед, на середину зала и поклонился всем присутствующим – учтиво, но без малейшего намека на подобострастие.
- К вашим услугам, монсеньоры!
На миг он ощутил себя бабочкой, пришпиленной к полу – все, кто находился в зале, обладали столь сильной энергетикой, что их пристальное внимание показалось ему некой осязаемой субстанцией. Он с трудом заставил себя поднять голову и вновь встретить взгляд Аро. Мягкая улыбка на лице последнего отнюдь не вводила Карлайла в заблуждение, ибо он имел возможность убедиться, что Волтури способен обречь любого на смерть не переставая улыбаться. Впрочем, на лицах Кая и Марка он также не обнаружил ни следа каких-либо негативных эмоций, преобладающим чувством было, скорее, любопытство.
- Ну, услуги доктора нам вряд ли понадобятся, - шутливо заметил Аро, вызвав у остальных Волтури легкий смешок, шелестящим шорохом пронесшийся по залу, - А вот задать тебе пару вопросов было бы не лишним. Итак, надеюсь, ты расскажешь, что же на самом деле произошло в славном городе Пиза? Мы обладаем кое-какими сведениями о том прискорбном происшествии, но было бы не лишним услышать твою версию.
Признаться, Карлайл не был готов к такому развитию событий. Он и подумать не мог, что его выслушают, прежде чем убить. Впервые за все это время в глубине его души затеплилась надежда. Он начал говорить – сперва слегка неуверенно, затем все более смело и связно. Когда он закончил, на секунду в зале повисла тишина, нарушенная затем Марком.
- Почему ты не убил эту женщину? Она представляла для тебя угрозу.
Карлайл промедлил секунду, прежде чем ответить. Он инстинктивно чувствовал, что упоминание о его жизненных принципах и о милосердии будет здесь и сейчас крайне неуместным и даже способным ему навредить.
- Монсеньор, на тот момент убийство могло лишь подтвердить распускаемые ею слухи. Если бы ее вдруг нашли мертвой при невыясненных обстоятельствах, то подозрение, прежде всего, пало бы на меня.
Марк кивнул, явно удовлетворенный ответом, а Аро, слушавший Карлайла все это время с выражением глубокого понимания и сочувствия, улыбнулся, потирая ладони друг о дружку.
- Ну-с, а теперь нам осталось нанести последний штрих, и картина будет завершенной, – Спустившись с возвышения, Аро остановился рядом с Карлайлом. Удивительно, но они были почти одного роста. Снизу Аро выглядел по-королевски величественно, а вблизи это ощущение терялось. Гладкая, белоснежная кожа лица Аро делала его похожим на драгоценную фарфоровую маску; его живая мимика странным образом нарушала это впечатление, так что угловатые черты все время менялись, создавая иллюзию некоего колеблющегося марева, а глаза жили своей собственной жизнью, оставаясь неподвижными и практически не меняя выражения. Не сводя с Карлайла пронзительного взгляда, Аро протянул ему руки, ладонями кверху. – Позволь мне узнать твои мысли. Когда мы убедимся, что ты был с нами абсолютно честен и искренен, нам будет проще решить твою судьбу.
Да, Карлайлу доводилось слышать об этой способности старшего Волтури. Одним прикосновением тот мог прочесть все мысли человека, либо вампира, даже те, что были забыты и спрятаны в самые дальние уголки памяти. Карлайл уже достаточно овладел собой, чтобы не продемонстрировать ни тени страха, или колебания, поэтому, не промедлив ни секунды, он возложил руки поверх ладоней Аро. Ощущение было странным – тянущее и слегка щекочущее присутствие чужого разума где-то на обочине сознания. И смутное чувство стыда, как будто его раздевали догола, обнажая то, что он предпочел бы скрыть даже от себя самого. Все это длилось недолго; отстранившись, Аро шумно втянул ноздрями воздух, по-птичьи склонил голову набок, разглядывая Карлайла, будто некую любопытную диковинку.
- Изумительно, - произнес он, наконец. – Я бы сказал, просто потрясающе. Есть, над чем поразмыслить. Спасибо, что почтил нас своим визитом, доктор Каллен. Нам потребуется время, чтобы обдумать все факты, касаемые твоего дела. А пока предлагаю тебе воспользоваться нашим гостеприимством. – По щелчку пальцев Аро, давешний молодой лакей появился на пороге зала, отвесив поклон, - Стефано проводит тебя в твои покои.
***
Стоило окончательно сбитому с толку Карлайлу покинуть зал, как Аро, жестом приказав младшим Волтури удалиться, обернулся к своим братьям с выражением детского незамутненного восторга на лице.
- Нет, это совершенно немыслимо! Я был уверен, что это всего лишь слухи, потому что такого просто не может быть в природе. Но он на самом деле ни разу не пробовал кровь человека!
- Даже если так, тебе-то что за печаль, - Кай, до нынешнего момента похожий на каменную статую, пошевелился в своем кресле, - Мы могли бы принять решение касательно Каллена прямо сейчас. Его вина неоспорима, но его действия не привели к фатальным последствиям, так что можно было бы и отпустить его восвояси, тем более что он уже достаточно напуган, и впредь не наделает ошибок. Но ты зачем-то решил задержать его здесь. Я тебя не понимаю, Аро.
- А я понимаю, - подал голос Марк, - Аро у нас знатный коллекционер. Любит собирать всякие диковинки. Причем, вне зависимости от того, способны ли его новые приобретения принести выгоду нашему клану. Кажется, наш братец только что обзавелся новой игрушкой.
Аро театрально поклонился брату в ответ на последнюю реплику.
- Ты весьма проницателен, Марк, надо отдать тебе должное. Наша жизнь слишком скучна и размерена, надо же как-то развлекаться. Я готов заключить с вами пари, что я заставлю Карлайла Каллена нарушить свое целомудрие.
- Насколько я понимаю, - раздумчиво произнес Кай, - этому юноше уже около века. Он пил кровь животных с самого своего обращения, соответственно его основные инстинкты так и не пробудились. Кроме того, он обладает сильными моральными устоями и верой в Бога. Признаю, что в подобном пари есть смысл.
- Поддерживаю, - произнес Марк, кривя губы в усмешке, - Ты забыл добавить, брат, что Каллен далеко не глуп и хорош собою. Да, это будет чертовски забавная игра.
Комната, куда отвели Карлайла, была обставлена по-спартански, с человеческой точки зрения. Узкая кровать с тонким матрасом из соломы, небольшой шкаф для одежды, комод с широким, овальной формы зеркалом, узкое окошко с толстым стеклом, похожее на бойницу и почти не пропускающее света снаружи. Но с точки зрения вампира, который не нуждался в отдыхе и удобствах, это было даже чересчур обильно обставленное помещение. Мельком глянув на себя в зеркало, Карлайл со вздохом коснулся своего лица. Перипетии последних недель не могли не оставить на нем следа, будь он хоть трижды вампиром. Он смутно помнил, когда охотился в последний раз, так что теперь его золотистые глаза слегка потускнели, а кожа казалась гипсово-блеклой, будто у куклы. Что ж, он готовился умереть, а когда готовишься умереть, то не особо заботишься о пропитании. Но теперь ситуация изменилась, и его казнь откладывается на неопределенное время. Если она вообще состоится. Насколько он успел понять по реакции Волтури на его рассказ, его проступок не был настолько фатально серьезен, чтобы обречь его на смерть. Надежда, совсем недавно зародившаяся в его душе, потихоньку крепла и пускала корни. А вместе с ней разгорался и голод. В этом не было ничего страшного и непоправимого, стоило лишь разок поохотиться. Но теперь сложность заключалась в том, что он оказался запертым в четырех стенах, в ожидании момента, когда решится его судьба. Что ж, видимо ему придется потерпеть. Карлайлу было не привыкать к лишениям, оставалось лишь надеяться, что разбирательство его дела не затянется надолго.
Стук в дверь прозвучал для него совершенно неожиданно; учитывая тот факт, что вампир способен был услышать шаги идущих по коридору людей задолго до того, как они приблизятся к его двери, можно было судить о глубине той задумчивости, в которую погрузился Карлайл.
- Войдите, - незамедлительно откликнулся он, поворачиваясь к двери.
- Синьор, - давешний молодой слуга, одетый уже немного иначе, появился на пороге, но на этот раз не один. Его сопровождала совсем молоденькая девушка, почти подросток. У нее было бледное, без кровинки, совсем детское личико с метущимся взором больших карих глаз и крепко сжатыми губами, слегка вьющиеся каштановые волосы, маленькие, изящные руки с ободранными костяшками пальцев и обкусанными ногтями. Одета она была бедно, но опрятно. Карлайл сосредоточил все свое внимание на девушке, подмечая малейшие детали и ощущая некую смутную тревогу. Слуга почтительно поклонился. – Монсеньор Аро Волтури прислал вам подарок в знак гостеприимства, - с этими словами парень слегка подтолкнул девушку вперед, - Вы, верно, проголодались с дороги.
Карлайл, застыл, не в силах поверить своим ушам. Мысли неслись в голове – быстрые, сбивчивые. «Как же так, он же заглядывал в мою душу, он же знает…». Ему понадобилась пара минут, чтобы понять, что его откровенно искушают. Глаза его вмиг сузились, губы сжались в тонкую полоску.
- Тебя зовут Стефано, верно? – обратился он к слуге.
- Нет, синьор, меня зовут Витторио. Стефано мой брат-близнец.
- Скажи мне Витторио – кто эта девушка?
Тот удивленно приподнял бровь. Очевидно, его хозяева не сильно интересовались именами своих жертв. Однако, он не замедлил с ответом.
- Она дочь кузнеца, синьор. Ее отец очень любит выпить и вдобавок азартный игрок. Недавно он проигрался по-крупному и продал свою дочь в публичный дом. Её никто не хватится, если вас это беспокоит.
Карлайл так и застыл посреди комнаты, судорожно сжав кулаки. Он много раз сталкивался с подобными вещами, но так и не смог привыкнуть. Люди. Возлюбленные создания Творца. Те, ради которых Он послал сына своего на позорную и мучительную смерть. Как они… Как они могли творить такое? Отец, продавший свою дочь в бордель, или вот этот парень, что привел ее сюда, к нему, будто животное на убой. Разве лучше они были тех упырей, что пили кровь человеческую ради поддержания своего существования? Карлайл помотал головой, будто отгоняя наваждение. Нет, нельзя давать волю подобным мыслям. Так можно усомниться в мудрости Творца и потерять веру. Сейчас он должен действовать, а не впадать в патетику. Сейчас он должен что-то сделать для этой девушки.
- Послушай… Витторио, - он с трудом заставил себя назвать молодого слугу по имени, такое отвращение тот ему внушал, - у меня есть поручение для тебя.
- Синьор? – парень явно демонстрировал все признаки глубокого удивления.
- Сейчас…, - порывшись в сумке, Карайл достал туго набитый кошелек и протянул, было, его слуге, но потом передумал и, подняв бессильно повисшую тонкую руку девушки, вложил кошелек в ее ладонь и слегка сжал её пальцы. – Сейчас ты выведешь ее из замка и посадишь в почтовую карету, отправляющуюся в любой большой город, где легко затеряться. Тебе все ясно?
- Нет, пожалуйста! - парень был взволнован столь сильно, что на его лбу выступила испарина, - Монсеньор Аро приказал мне… Слушайте, если она вам не нравится, я приведу другую, только скажите!
Молодой слуга не успел понять, что произошло, он не успел даже глазом моргнуть, как оказался почти расплющен о стену, а рука Карлайла недвусмысленно сжимала его горло. Он увидел глаза Карлайла, близко-близко. И они уже не были тусклыми, усталыми и до отвращения добрыми, как ему показалось вначале. Они были очень похожи на глаза его хозяев, Волтури. И его голос тоже пугающе изменился.
- Ты сделаешь то, что я сказал, Витторио. Иначе я пойду к монсеньору Аро и скажу, что ты больше пришелся мне по вкусу, чем эта девушка. Как ты думаешь – он ценит тебя достаточно сильно, чтобы воспротивиться моим желаниям?
Смуглое лицо парня сделалось пепельно-серым, нижняя губа задрожала и отвисла.
- П-пожалуйста, - что-то похожее на всхлип вырвалось из его горла, - Я все сделаю как вы сказали, синьор! Только не надо… Не надо!
- Ступай, - Карлайл отпустил его и отвернулся, брезгливо вытирая ладонь о штаны. Он лишь позволил себе мельком бросить взгляд на девушку, что исчезала в дверях, следуя за Витторио. На миг встретился с ней глазами, едва заметно улыбнулся уголками губ. Кажется, она поняла, что только что чудом избежала смерти.
Как только дверь закрылась, и шаги людей затихли в отдалении, Карлайл опустился на кровать, ощущая непривычную, почти человеческую слабость и спрятал лицо в ладонях.
***
- Как поживает твой новый подопечный? – Сульпиция Волтури, сидящая за роскошным туалетным столиком из красного дерева с позолотой, неторопливо провела гребнем по густым темно-рыжим волосам, улыбнувшись одними глазами отражению стоящего позади нее мужа в зеркале, потом перевела взгляд обратно на свое лицо и задумчиво облизнула губы кончиком языка. У нее были высокие скулы, узкий подбородок и большие миндалевидной формы глаза такого же кроваво-алого цвета, как и у всех членов семьи. В отличие от Аро, черты ее лица были малоподвижны, будто у мраморной статуи.
- Оправдывает ожидания, - с легким смехом отозвался Аро. Он мягко и незаметно отобрал у нее гребень и с явным удовольствием начал расчесывать тяжелые пряди, приподнимая их на ладони одну за другой, - Девушку, которую ему привели два дня назад, он спасал столь самоотверженно, что мы ее, в итоге, едва не упустили. Бедняга Витторио, Каллен так запугал его, что юноша даже осмелился ослушаться моего прямого приказа. Жаль, но пришлось от него избавиться.
- Может оно и к лучшему, - подала голос Сульпиция, - Ненавижу близнецов. Какое-то извращение Бога и природы. Так что там Каллен? Я так понимаю, были еще и другие знаки внимания с твоей стороны?
- Верно. Уже трижды он отвергал мое угощение. Заносчивый мальчишка, - Аро с деланным недовольством поджал губы, но глаза его искрились смехом. – До сих пор я наблюдал за ним на расстоянии, думаю, пора переходить к ближнему…хм… бою.
- Хочешь затащить его в постель? Если так, то мне хотелось бы это увидеть.
- Ты на редкость извращенное создание, Сульпиция, ты же знаешь об этом? – наклонившись, Аро коснулся губами мраморно-белой шеи супруги, глаза его по-прежнему смеялись, - И ты, похоже, совсем меня не ревнуешь.
- Ревность это самое глупое чувство, которое только могли придумать люди. Мы должны быть выше этого. Кроме того, как ты любишь повторять – наша жизнь слишком размеренная, надо же как-то развлекаться. Этот Карлайл, он очень хорош собой. Вы будете чудесно смотреться вместе. И я рада, что появился кто-то, кто отвлек твое внимание от этой мелкой потаскушки Джейн.
- О! – Аро положил гребень на столик, отшатываясь от жены в притворном ужасе, - Что я слышу?! Ты все-таки ревнуешь меня! Ты ревнуешь меня к женщинам! А как же твои слова о том, что мы должны быть выше этого?
По малоподвижному лицу Сульпиции смутной тенью промелькнуло некое выражение, смысл которого мог уловить, пожалуй, только Аро. Оно было похоже на едва заметную рябь на гладкой водяной поверхности, но Аро, пристально наблюдавший за ней, его заметил, и искорки смеха вмиг погасли в его глазах.
- Мне, пожалуй, пора, любовь моя, - несмотря на нежный эпитет, тон его был уже лишен теплоты и юмора, - наш дорогой гость, кажется, меня заждался.
- Это было любопытно, - Аро неторопливо и царственно шагал через широкую веранду, огороженную резными столбцами, увитыми плющом, давая возможность Карлайлу свободно двигаться рядом, отставая на пол-шага.
- Вы читали труд Гарвея, монсеньор? – глаза Карлайла вмиг загорелись, он даже осмелился поравняться со своим спутником.
- Я же просил называть меня по имени, - тон Аро сделался притворно суровым, хотя губы кривила лукавая усмешка.
- П-рости, - от смущения Карлайл запнулся, вновь отстав на пол-шага, - Значит, вам… тебе довелось прочесть эту книгу?
- Да, я полюбопытствовал. Впрочем, труды Галена на эту тему были, в свое время, не менее занимательны. Знания людей о них самих и об окружающем их мире растут от века к веку, но они еще очень нескоро узнают о составе собственной крови, и о ее движении столько, сколько знаем об этом мы.
- Когда я изучал нервный принцип, - тон Карлайла исполнился необычайного оживления, а его лицо начало словно бы излучать некий внутренний свет, - я проводил исследования, касаемые его влияния на работу сердца и движение крови. Так вот, я обнаружил…, - Изображая повышенное внимание, Аро остановился, любуясь исходящим от Карлайла свечением и бликами солнца в его золотых волосах, а тот продолжал вдохновенно говорить, будто выступая перед аудиторией.
«А у него талант увлекать идеями и убеждать, - подумалось вдруг старшему Волтури, - учитывая его равнодушие к виду и запаху человеческой крови, он бы мог стать неплохим посредником между семьей и теми власть имущими людьми, с которыми нам приходится иметь дело. Но в этом случае мне придется проиграть пари. Что ж, увидим».
- … и, разумеется, состояние сосудов влияет на работу сердца…, - Карлайл вдруг запнулся, уловив сквозь маску заинтересованности на лице Аро неуловимое выражение, свидетельствующее о том, что его мысли заняты чем-то другим, - Прости, это вряд ли интересно кому-либо кроме медиков.
- Отчего же, - слегка улыбнувшись, Аро вновь двинулся вперед, жестом приглашая Карлайла следовать за ним, - Мне бы хотелось узнать о твоих исследованиях поподробнее. Ты, похоже, знаешь множество интересных вещей, о которых неведомо даже мне. Я желал бы, чтобы ты подольше оставался моим гостем.
При этих словах лицо Карлайла дрогнуло, что не укрылось от взгляда Аро. «А ведь Каллен сейчас должен испытывать крайне сильную жажду, - подумалось ему вдруг, - многие на этой стадии впадают в бешенство, а он вот так спокойно идет рядом и говорит о сосудах, наполненных кровью, о горячих и пульсирующих человеческих сердцах…, - помимо воли ощутив легкое жжение в горле, предшествующее жажде, Аро втянул носом воздух, и постарался отогнать возникшие в голове картины. Когда ему это удалось, легкая складка озабоченности образовалась на его мраморно-гладком лбу. «Поистине, неисповедимы пути Господни. И неужто моя воля слабее, чем воля Карлайла Каллена?».
Между тем, хозяин и гость достигли конечной цели своего пути, оказавшись в огромном сумрачном зале, заставленном высокими, от пола до потолка, книжными стеллажами. У Карлайла при виде этой картины дрогнули губы и, взглядом испросив разрешения у любезного хозяина книжных сокровищ, он принялся переходить от стеллажа к стеллажу, снимать с полок книги, бережно перелистывать страницы, время от времени испуская восхищенные вздохи. Аро наблюдал за ним с выражением отеческой заботы и умиления на лице, но мысли его были крайне далеки от отеческих. На данный момент его целью было завоевать симпатию Карлайла и, кажется, он нашел верный способ.
***
Продолжение следует.
Автор: Schnizel
Персонажи: Карлайл Каллен, Аро Волтури, остальные Волтури эпизодически
Рейтинг: PG-13
Саммари: Версия о том, как Карлайл жил некотрое время вместе с Волтури
Статус: в процессе
***
Год одна тысяча семьсот пятьдесят первый от Рождества Христова вампир по имени Карлайл Каллен встретил в звании профессора медицинского факультета флорентийского университета, который еще в 1472 году был перенесен в город Пизу. Своего звания Карлайл удостоился после того, как под именем Уильяма Каллена, шотландского врача, он опубликовал свой труд, посвященный «нервному принципу» регуляции всех жизненных процессов в организме. Карлайла считали самым молодым преподавателем университета, ибо никто и догадаться не мог о его истинном возрасте. Впервые в жизни у него было все, о чем он мог только мечтать – доступ к огромной университетской библиотеке и лаборатории, обширная практика, уважение коллег и учеников. Однако, высокое звание подразумевает куда большую социализацию, нежели Карлайл желал бы для себя, исходя из соображений безопасности. Он стал вхож в лучшие дома, и не одна пара восхищенных женских глаз с замиранием задерживалась на статной фигуре молодого профессора. читать дальшеПри иных обстоятельствах он мог бы рассчитывать на весьма и весьма выгодную партию, способную вознести его к вершинам социальной лестницы, но учитывая тот факт, что малейшая неосторожность несла угрозу его нынешнему положению, да и самому его существованию, чрезмерное внимание к своей персоне Карлайлу крайне мешало. Поразмыслив, он распустил слух о невесте, которая, якобы, ждет его в Англии, так что количество приглашений с целью сватовства резко уменьшилось, что заставило его успокоиться и потерять бдительность.
Мужчинам всегда было свойственно недооценивать силу женских чувств и женскую наблюдательность. Все это время Карлайл не замечал еще одной пары влюбленных глаз, следивших за ним то с восторгом, то с ревностью, то с вожделением с самого первого дня как он поселился в Пизе. Катарина Паччиоли, молодая вдова, в доме которой он снимал комнату, снедаемая страстью и любопытством, прилагала все усилия, чтобы побольше узнать о своем постояльце, ставшем предметом ее грез. Столь пристальное внимание рано, или поздно должно было привести к фатальным последствиям для Карлайла. Влюбленность Катарины постепенно переросла в одержимость, а когда по некоторым признакам она начала догадываться о нечеловеческой природе красавца-профессора и в ее голове прочно засела мысль о Дьяволе в человеческом обличье, она обратилась в ненависть. Немаловажную роль в этом процессе трансформации чувств сыграла также та учтивая холодность, с которой держался Карлайл, и которая заставляла сердце молодой вдовы трепетать от обиды и ревности. Единственным оружием Катарины был ее язык, так что слухи, распускаемые ею, потихоньку поползли по городу и достигли ушей университетского начальства. В просвещенном восемнадцатом веке людей уже не обвиняли в ереси и не сжигали на кострах, но суеверия были по-прежнему сильны, а влияние церкви по-прежнему велико. Карлайлу пришлось пережить две очень неприятные недели, во время которых он пытался спасти свое доброе имя и репутацию. Частично ему это удалось – душевное здоровье Катарины сильно пошатнулось из-за глубоких переживаний, так что ему без труда удалось добиться признания ее невменяемой и отправки на принудительное лечение в клинику Святого Христофора. Однако, слухи никуда не делись, так что дальнейшее пребывание в Пизе стало представлять для Карлайла опасность. Впрочем, эта опасность была незначительной по сравнению с угрозой иного рода – скандал с его участием достиг ушей соглядатаев могущественного вампирского клана Волтури, с древнейших времен взявшего на себя миссию сохранить в тайне существование вампиров. Волтури славились тем, что кара за проступки, подобные тому, который совершил Карлайл, всегда была скорой и неотвратимой. Другой на месте Карлайла пустился бы в бега, в поисках убежища где-нибудь в дальнем уголке неизведанных земель, но Карлайл предпочел добровольно отправиться к Волтури и с достоинством принять то, что уготовила ему судьба.
Путь от Пизы до Вольтерры он проделал своим ходом, что было всяко быстрее, чем если бы он воспользовался экипажем. По пути его пару раз посещало малодушное желание устроить себе убежище где-нибудь среди дикой природы, где ищейкам Волтури будет сложно его обнаружить, поселиться в нем, охотиться ради пропитания, читать книги, проводить исследования по мере возможности, просто ЖИТЬ, в конце концов. Греться на солнце, не боясь немедленного разоблачения, мокнуть под дождем, смотреть на звезды. Желание было мимолетным, оно быстро таяло под напором суровой реальности, будто снежный сугроб под лучами солнца. Провести вечность в страхе, все время прятаться от чужих глаз, не имея возможности заниматься тем, в чем состояло его призвание – лечить людей. Нет, такая жизнь его категорически не устраивала. Карлайл удивлялся своему вдруг проснувшемуся желанию жить, жгучему и одновременно по-детски жалобному. А ведь было время, когда он столь же яростно стремился свести счеты с жизнью. С тех пор много воды утекло, как говорили люди. Он принял себя, принял свою сущность. Он ни разу не попробовал человеческую кровь, наоборот – он спасал людей от смерти, исцеляя их хрупкие оболочки. Сколько их было, спасенных жизней, Карлайл не считал. Но каждая из них наполняла его душу осознанием того, что Господь принял его, такого как есть, и даровал прощение и искупление.
Он вошел в Вольтерру ранним утром, вынырнув из пелены дождя подобно призраку. Город показался ему угловатым и громоздким, темным и угрюмым в своей закостенелой древности. Несмотря на ранний час и непогоду улицы были заполнены народом – грубые башмаки крестьян из окрестных деревень месили грязь на мостовой, а тяжело нагруженные повозки медленно ползли по узким улочкам; состоятельные горожане предпочли в этот день остаться дома, либо передвигались в каретах и носилках. Карлайл неторопливо шагал вперед, не особо оглядываясь по сторонам и аккуратно обходя прохожих и повозки; его намокший плащ тяжело свисал с плеч, обвиваясь вокруг ног, сапоги увязали в раскисшем месиве, что покрывало мостовую. Капли дождя срывались с обвисшего капюшона и падали ему на лицо, а он машинально слизывал их языком. Ему было абсолютно некуда спешить. Вампиры ощущают окружающий мир иначе, чем люди. Иногда мир для них похож на острую бритву – он режет все органы чувств своей пронзительной ясностью и примитивной простотой, сводящей с ума. Свет кажется чересчур ярким, звуки чересчур громкими, запахи просто непереносимыми. Нет, Карлайл уже давно не реагировал на запах человеческой крови. Зато запахи человеческого бытия, вроде вони сточных канав, отхожих мест и прогорклого масла из ближайшей таверны, казалось, окутывали его с ног до головы, забивали ноздри, застревали в горле липким комом. Будь он человеком, сейчас он наверняка чувствовал бы тошноту. Подумать только, стоило ему провести какое-то время на свежем воздухе, как его привычка к запахам человеческих городов начала ему изменять.
Первый же горожанин, к которому он обратился с вопросом, указал ему дорогу к особняку Волтури, и вот он уже стоит перед фасадом огромного здания, в архитектуре коего этрусский стиль был заметен более, чем во всех прочих, что встречались ему по пути. Карлайл стоял несколько секунд, задрав голову и наблюдая, как дождь падает сверху сплошной пеленой, похожей на тончайшее кружево, а купол и крыша особняка, уходят ввысь, как будто растворяясь в серой дымке, и лишь потом решительно протянул руку к дверному молотку.
Внутри у него сложилось стойкое ощущение, что его ждали. Впрочем, странно было бы, если бы могущественные Волтури, с их невероятными способностями, не почуяли бы незнакомого вампира на своей исконной территории. Встретивший Карлайла юноша лет двадцати, одетый в лакейскую ливрею, несомненно, являлся человеком. Не подлежал сомнению также тот факт, что молодой человек был прекрасно осведомлен кому именно он служит. Он молча поклонился гостю, едва заметно улыбнувшись уголками губ в ответ на удивленный взгляд, взял с комода подсвечник и жестом пригласил Карлайла следовать за собой. Путь по длинным, извилистым коридорам, узким переходам и лестницам Карлайл запомнил плохо. Он и не старался его запомнить, поскольку в любом случае не собирался спасаться бегством. Испытывал ли он страх? Скорее да, чем нет. Хотя его чувство сложно было назвать страхом в человеческом понимании этого слова. Ощущения вампира менее остры, чем человеческие, но более насыщенны и глубоки. Его сердце не билось сильнее, а кровь не разгоняла по жилам адреналин, но неприятное тянущее чувство внутри, некая смесь трепета перед неведомым, сожаления о том, что он мог бы сделать, но не успел и любопытства, становилось сильнее с каждым пройденным шагом. Когда в конце очередного коридора забрезжил свет и послышались отдаленные голоса, он со смутным облегчением понял, что они наконец-то на месте. Его провожатый, все так же молча, отступил в сторону, жестом приглашая его войти в помещение, откуда лился свет и слышались голоса, и Карлайл шагнул вперед, навстречу судьбе.
***
- Нееет, прошу вас! Пощадите! Умоляю вас!
Высокий резкий голос бил по ушам, ввинчивался в мозг подобно сверлу. Карлайл так и замер у входа в округлой формы просторный зал, выложенный белым камнем. Вампиры в количестве семи душ, что находились внутри, не обратили на него ровно никакого внимания. Трое из них царственно расположились в широких удобных креслах на возвышении, еще четверо – двое мужчин и две женщины стояли вблизи кресел полукругом; все они неотрывно глядели на последнего участника этой мизансцены, который, стоя на коленях, корчился, подобно червю, у самого возвышения, не прекращая жалобных стенаний.
Слегка оправившись от потрясения, Карлайл внимательнее рассмотрел всех, кто находился в зале. Трое мужчин в креслах, несомненно, были основатели клана Волтури – Аро, Кай и Марк. Кай выглядел самым старшим, на его неподвижном, будто вырубленном из камня лице, обрамленном темно-русыми прядями, не читалось и намека на эмоции; длинные светлые волосы Марка, самого молодого из троих, были зачесаны назад, его красиво очерченные губы презрительно кривились, а на подвижном, с капризными чертами лице Аро застыло странное выражение доброжелательности, смешанной с любопытством, совершенно неуместное в данной ситуации. Про остальных можно было сказать лишь, что они наверняка являлись приближенными троицы и, несомненно, обладали сверхъестественными способностями. Невысокая девушка со светлыми волосами и ангельским личиком ребенка глядела на корчившегося вампира с явным удовольствием; лицо очень похожего на нее молодого человека не выражало никаких эмоций, как и лица остальных двух вампиров – темноволосого великана и среднего роста женщины с ничем не примечательной внешностью.
- Ах, Клавдий-Клавдий! – голос Аро оказался мягким и приятным на слух, а в его тоне явственно звучали укоризненные нотки отца, отчитывающего непутевого отпрыска, - Как ты мог так с нами поступить? Со всеми нами? Ты же понимаешь… Ты все понимаешь.
- Прошу вас, монсеньор! – простонал коленопреклоненный вампир, - Сжальтесь!
- Я бы рад, друг мой. Я был бы рад, ты же знаешь. Я не жесток, отнюдь. Но я неукоснительно соблюдаю закон. Феликс, - едва заметным движением головы Аро сделал знак высокому темноволосому вампиру, и лицо последнего вмиг оживилось – глаза сверкнули, широкий рот растянулся в улыбке, обнажая клыки. Двигаясь легко и упруго, будто хищник, великан спустился с возвышения и приблизился к провинившемуся, который шарахнулся от него с пронзительным вскриком, больше напоминающем жалобный писк.
Оцепенев от ужаса, Карлайл наблюдал, как Феликс своими широкими лапищами обхватил голову слабо трепыхающейся жертвы и сдавил что есть силы. А сил у него было столько, что череп Клавдия спустя пару секунд давления треснул, будто гнилой орех, и осколки твердой плоти посыпались на мраморный белоснежный пол. Едва затих предсмертный вопль жертвы, спугнувший стайку летучих мышей, что ютились наверху, под самым куполом, как Аро Волтури произнес уже другим тоном – холодным и деловитым, без намека на доброжелательность:
- Алек, распорядись, чтобы здесь прибрали.
Молодой человек, так похожий на девушку с ангельской внешностью, слегка поклонился и вышел из зала, и лишь после его ухода внимание Аро обратилось на Карлайла, который так и остался стоять у входа, потрясенный увиденным. Единожды поймав взгляд Аро, Карлайл уже не мог отвести глаз – мерцающая ярко-алым радужка, обрамленная чистыми голубоватыми белками и слегка пульсирующие зрачки притягивали и завораживали помимо воли смотрящего. Выражение живого, подвижного лица старшего Волтури менялось столь стремительно, что за ним было сложно уследить. Буквально минуту назад он сочувствующе улыбался вампиру, которого затем приказал убить; при взгляде на останки убитого он щурил глаза и брезгливо поджимал губы, а теперь его лицо прямо-таки излучало приветливость гостеприимного хозяина. У Карлайла слегка закружилась голова; каким-то шестым чувством он ощутил, что все увиденное им в этом зале, было спектаклем, сыгранным персонально для него. Осталось лишь понять с какой целью.
- Карлайл Каллен! – голос Аро, сделавшийся вдруг на диво переливчатым и мелодичным, казалось, привлек к скромной персоне Карлайла всеобщее внимание, - Вернее сказать, доктор Каллен! Добро пожаловать! Лишь сегодня мы собирались послать за тобой, но ты предвосхитил наше желание увидеть тебя нашим гостем. Весьма, весьма отрадно!
Собрав в кулак все свое мужество, изрядно пошатнувшееся после зрелища казни, Карлайл шагнул вперед, на середину зала и поклонился всем присутствующим – учтиво, но без малейшего намека на подобострастие.
- К вашим услугам, монсеньоры!
На миг он ощутил себя бабочкой, пришпиленной к полу – все, кто находился в зале, обладали столь сильной энергетикой, что их пристальное внимание показалось ему некой осязаемой субстанцией. Он с трудом заставил себя поднять голову и вновь встретить взгляд Аро. Мягкая улыбка на лице последнего отнюдь не вводила Карлайла в заблуждение, ибо он имел возможность убедиться, что Волтури способен обречь любого на смерть не переставая улыбаться. Впрочем, на лицах Кая и Марка он также не обнаружил ни следа каких-либо негативных эмоций, преобладающим чувством было, скорее, любопытство.
- Ну, услуги доктора нам вряд ли понадобятся, - шутливо заметил Аро, вызвав у остальных Волтури легкий смешок, шелестящим шорохом пронесшийся по залу, - А вот задать тебе пару вопросов было бы не лишним. Итак, надеюсь, ты расскажешь, что же на самом деле произошло в славном городе Пиза? Мы обладаем кое-какими сведениями о том прискорбном происшествии, но было бы не лишним услышать твою версию.
Признаться, Карлайл не был готов к такому развитию событий. Он и подумать не мог, что его выслушают, прежде чем убить. Впервые за все это время в глубине его души затеплилась надежда. Он начал говорить – сперва слегка неуверенно, затем все более смело и связно. Когда он закончил, на секунду в зале повисла тишина, нарушенная затем Марком.
- Почему ты не убил эту женщину? Она представляла для тебя угрозу.
Карлайл промедлил секунду, прежде чем ответить. Он инстинктивно чувствовал, что упоминание о его жизненных принципах и о милосердии будет здесь и сейчас крайне неуместным и даже способным ему навредить.
- Монсеньор, на тот момент убийство могло лишь подтвердить распускаемые ею слухи. Если бы ее вдруг нашли мертвой при невыясненных обстоятельствах, то подозрение, прежде всего, пало бы на меня.
Марк кивнул, явно удовлетворенный ответом, а Аро, слушавший Карлайла все это время с выражением глубокого понимания и сочувствия, улыбнулся, потирая ладони друг о дружку.
- Ну-с, а теперь нам осталось нанести последний штрих, и картина будет завершенной, – Спустившись с возвышения, Аро остановился рядом с Карлайлом. Удивительно, но они были почти одного роста. Снизу Аро выглядел по-королевски величественно, а вблизи это ощущение терялось. Гладкая, белоснежная кожа лица Аро делала его похожим на драгоценную фарфоровую маску; его живая мимика странным образом нарушала это впечатление, так что угловатые черты все время менялись, создавая иллюзию некоего колеблющегося марева, а глаза жили своей собственной жизнью, оставаясь неподвижными и практически не меняя выражения. Не сводя с Карлайла пронзительного взгляда, Аро протянул ему руки, ладонями кверху. – Позволь мне узнать твои мысли. Когда мы убедимся, что ты был с нами абсолютно честен и искренен, нам будет проще решить твою судьбу.
Да, Карлайлу доводилось слышать об этой способности старшего Волтури. Одним прикосновением тот мог прочесть все мысли человека, либо вампира, даже те, что были забыты и спрятаны в самые дальние уголки памяти. Карлайл уже достаточно овладел собой, чтобы не продемонстрировать ни тени страха, или колебания, поэтому, не промедлив ни секунды, он возложил руки поверх ладоней Аро. Ощущение было странным – тянущее и слегка щекочущее присутствие чужого разума где-то на обочине сознания. И смутное чувство стыда, как будто его раздевали догола, обнажая то, что он предпочел бы скрыть даже от себя самого. Все это длилось недолго; отстранившись, Аро шумно втянул ноздрями воздух, по-птичьи склонил голову набок, разглядывая Карлайла, будто некую любопытную диковинку.
- Изумительно, - произнес он, наконец. – Я бы сказал, просто потрясающе. Есть, над чем поразмыслить. Спасибо, что почтил нас своим визитом, доктор Каллен. Нам потребуется время, чтобы обдумать все факты, касаемые твоего дела. А пока предлагаю тебе воспользоваться нашим гостеприимством. – По щелчку пальцев Аро, давешний молодой лакей появился на пороге зала, отвесив поклон, - Стефано проводит тебя в твои покои.
***
Стоило окончательно сбитому с толку Карлайлу покинуть зал, как Аро, жестом приказав младшим Волтури удалиться, обернулся к своим братьям с выражением детского незамутненного восторга на лице.
- Нет, это совершенно немыслимо! Я был уверен, что это всего лишь слухи, потому что такого просто не может быть в природе. Но он на самом деле ни разу не пробовал кровь человека!
- Даже если так, тебе-то что за печаль, - Кай, до нынешнего момента похожий на каменную статую, пошевелился в своем кресле, - Мы могли бы принять решение касательно Каллена прямо сейчас. Его вина неоспорима, но его действия не привели к фатальным последствиям, так что можно было бы и отпустить его восвояси, тем более что он уже достаточно напуган, и впредь не наделает ошибок. Но ты зачем-то решил задержать его здесь. Я тебя не понимаю, Аро.
- А я понимаю, - подал голос Марк, - Аро у нас знатный коллекционер. Любит собирать всякие диковинки. Причем, вне зависимости от того, способны ли его новые приобретения принести выгоду нашему клану. Кажется, наш братец только что обзавелся новой игрушкой.
Аро театрально поклонился брату в ответ на последнюю реплику.
- Ты весьма проницателен, Марк, надо отдать тебе должное. Наша жизнь слишком скучна и размерена, надо же как-то развлекаться. Я готов заключить с вами пари, что я заставлю Карлайла Каллена нарушить свое целомудрие.
- Насколько я понимаю, - раздумчиво произнес Кай, - этому юноше уже около века. Он пил кровь животных с самого своего обращения, соответственно его основные инстинкты так и не пробудились. Кроме того, он обладает сильными моральными устоями и верой в Бога. Признаю, что в подобном пари есть смысл.
- Поддерживаю, - произнес Марк, кривя губы в усмешке, - Ты забыл добавить, брат, что Каллен далеко не глуп и хорош собою. Да, это будет чертовски забавная игра.
Комната, куда отвели Карлайла, была обставлена по-спартански, с человеческой точки зрения. Узкая кровать с тонким матрасом из соломы, небольшой шкаф для одежды, комод с широким, овальной формы зеркалом, узкое окошко с толстым стеклом, похожее на бойницу и почти не пропускающее света снаружи. Но с точки зрения вампира, который не нуждался в отдыхе и удобствах, это было даже чересчур обильно обставленное помещение. Мельком глянув на себя в зеркало, Карлайл со вздохом коснулся своего лица. Перипетии последних недель не могли не оставить на нем следа, будь он хоть трижды вампиром. Он смутно помнил, когда охотился в последний раз, так что теперь его золотистые глаза слегка потускнели, а кожа казалась гипсово-блеклой, будто у куклы. Что ж, он готовился умереть, а когда готовишься умереть, то не особо заботишься о пропитании. Но теперь ситуация изменилась, и его казнь откладывается на неопределенное время. Если она вообще состоится. Насколько он успел понять по реакции Волтури на его рассказ, его проступок не был настолько фатально серьезен, чтобы обречь его на смерть. Надежда, совсем недавно зародившаяся в его душе, потихоньку крепла и пускала корни. А вместе с ней разгорался и голод. В этом не было ничего страшного и непоправимого, стоило лишь разок поохотиться. Но теперь сложность заключалась в том, что он оказался запертым в четырех стенах, в ожидании момента, когда решится его судьба. Что ж, видимо ему придется потерпеть. Карлайлу было не привыкать к лишениям, оставалось лишь надеяться, что разбирательство его дела не затянется надолго.
Стук в дверь прозвучал для него совершенно неожиданно; учитывая тот факт, что вампир способен был услышать шаги идущих по коридору людей задолго до того, как они приблизятся к его двери, можно было судить о глубине той задумчивости, в которую погрузился Карлайл.
- Войдите, - незамедлительно откликнулся он, поворачиваясь к двери.
- Синьор, - давешний молодой слуга, одетый уже немного иначе, появился на пороге, но на этот раз не один. Его сопровождала совсем молоденькая девушка, почти подросток. У нее было бледное, без кровинки, совсем детское личико с метущимся взором больших карих глаз и крепко сжатыми губами, слегка вьющиеся каштановые волосы, маленькие, изящные руки с ободранными костяшками пальцев и обкусанными ногтями. Одета она была бедно, но опрятно. Карлайл сосредоточил все свое внимание на девушке, подмечая малейшие детали и ощущая некую смутную тревогу. Слуга почтительно поклонился. – Монсеньор Аро Волтури прислал вам подарок в знак гостеприимства, - с этими словами парень слегка подтолкнул девушку вперед, - Вы, верно, проголодались с дороги.
Карлайл, застыл, не в силах поверить своим ушам. Мысли неслись в голове – быстрые, сбивчивые. «Как же так, он же заглядывал в мою душу, он же знает…». Ему понадобилась пара минут, чтобы понять, что его откровенно искушают. Глаза его вмиг сузились, губы сжались в тонкую полоску.
- Тебя зовут Стефано, верно? – обратился он к слуге.
- Нет, синьор, меня зовут Витторио. Стефано мой брат-близнец.
- Скажи мне Витторио – кто эта девушка?
Тот удивленно приподнял бровь. Очевидно, его хозяева не сильно интересовались именами своих жертв. Однако, он не замедлил с ответом.
- Она дочь кузнеца, синьор. Ее отец очень любит выпить и вдобавок азартный игрок. Недавно он проигрался по-крупному и продал свою дочь в публичный дом. Её никто не хватится, если вас это беспокоит.
Карлайл так и застыл посреди комнаты, судорожно сжав кулаки. Он много раз сталкивался с подобными вещами, но так и не смог привыкнуть. Люди. Возлюбленные создания Творца. Те, ради которых Он послал сына своего на позорную и мучительную смерть. Как они… Как они могли творить такое? Отец, продавший свою дочь в бордель, или вот этот парень, что привел ее сюда, к нему, будто животное на убой. Разве лучше они были тех упырей, что пили кровь человеческую ради поддержания своего существования? Карлайл помотал головой, будто отгоняя наваждение. Нет, нельзя давать волю подобным мыслям. Так можно усомниться в мудрости Творца и потерять веру. Сейчас он должен действовать, а не впадать в патетику. Сейчас он должен что-то сделать для этой девушки.
- Послушай… Витторио, - он с трудом заставил себя назвать молодого слугу по имени, такое отвращение тот ему внушал, - у меня есть поручение для тебя.
- Синьор? – парень явно демонстрировал все признаки глубокого удивления.
- Сейчас…, - порывшись в сумке, Карайл достал туго набитый кошелек и протянул, было, его слуге, но потом передумал и, подняв бессильно повисшую тонкую руку девушки, вложил кошелек в ее ладонь и слегка сжал её пальцы. – Сейчас ты выведешь ее из замка и посадишь в почтовую карету, отправляющуюся в любой большой город, где легко затеряться. Тебе все ясно?
- Нет, пожалуйста! - парень был взволнован столь сильно, что на его лбу выступила испарина, - Монсеньор Аро приказал мне… Слушайте, если она вам не нравится, я приведу другую, только скажите!
Молодой слуга не успел понять, что произошло, он не успел даже глазом моргнуть, как оказался почти расплющен о стену, а рука Карлайла недвусмысленно сжимала его горло. Он увидел глаза Карлайла, близко-близко. И они уже не были тусклыми, усталыми и до отвращения добрыми, как ему показалось вначале. Они были очень похожи на глаза его хозяев, Волтури. И его голос тоже пугающе изменился.
- Ты сделаешь то, что я сказал, Витторио. Иначе я пойду к монсеньору Аро и скажу, что ты больше пришелся мне по вкусу, чем эта девушка. Как ты думаешь – он ценит тебя достаточно сильно, чтобы воспротивиться моим желаниям?
Смуглое лицо парня сделалось пепельно-серым, нижняя губа задрожала и отвисла.
- П-пожалуйста, - что-то похожее на всхлип вырвалось из его горла, - Я все сделаю как вы сказали, синьор! Только не надо… Не надо!
- Ступай, - Карлайл отпустил его и отвернулся, брезгливо вытирая ладонь о штаны. Он лишь позволил себе мельком бросить взгляд на девушку, что исчезала в дверях, следуя за Витторио. На миг встретился с ней глазами, едва заметно улыбнулся уголками губ. Кажется, она поняла, что только что чудом избежала смерти.
Как только дверь закрылась, и шаги людей затихли в отдалении, Карлайл опустился на кровать, ощущая непривычную, почти человеческую слабость и спрятал лицо в ладонях.
***
- Как поживает твой новый подопечный? – Сульпиция Волтури, сидящая за роскошным туалетным столиком из красного дерева с позолотой, неторопливо провела гребнем по густым темно-рыжим волосам, улыбнувшись одними глазами отражению стоящего позади нее мужа в зеркале, потом перевела взгляд обратно на свое лицо и задумчиво облизнула губы кончиком языка. У нее были высокие скулы, узкий подбородок и большие миндалевидной формы глаза такого же кроваво-алого цвета, как и у всех членов семьи. В отличие от Аро, черты ее лица были малоподвижны, будто у мраморной статуи.
- Оправдывает ожидания, - с легким смехом отозвался Аро. Он мягко и незаметно отобрал у нее гребень и с явным удовольствием начал расчесывать тяжелые пряди, приподнимая их на ладони одну за другой, - Девушку, которую ему привели два дня назад, он спасал столь самоотверженно, что мы ее, в итоге, едва не упустили. Бедняга Витторио, Каллен так запугал его, что юноша даже осмелился ослушаться моего прямого приказа. Жаль, но пришлось от него избавиться.
- Может оно и к лучшему, - подала голос Сульпиция, - Ненавижу близнецов. Какое-то извращение Бога и природы. Так что там Каллен? Я так понимаю, были еще и другие знаки внимания с твоей стороны?
- Верно. Уже трижды он отвергал мое угощение. Заносчивый мальчишка, - Аро с деланным недовольством поджал губы, но глаза его искрились смехом. – До сих пор я наблюдал за ним на расстоянии, думаю, пора переходить к ближнему…хм… бою.
- Хочешь затащить его в постель? Если так, то мне хотелось бы это увидеть.
- Ты на редкость извращенное создание, Сульпиция, ты же знаешь об этом? – наклонившись, Аро коснулся губами мраморно-белой шеи супруги, глаза его по-прежнему смеялись, - И ты, похоже, совсем меня не ревнуешь.
- Ревность это самое глупое чувство, которое только могли придумать люди. Мы должны быть выше этого. Кроме того, как ты любишь повторять – наша жизнь слишком размеренная, надо же как-то развлекаться. Этот Карлайл, он очень хорош собой. Вы будете чудесно смотреться вместе. И я рада, что появился кто-то, кто отвлек твое внимание от этой мелкой потаскушки Джейн.
- О! – Аро положил гребень на столик, отшатываясь от жены в притворном ужасе, - Что я слышу?! Ты все-таки ревнуешь меня! Ты ревнуешь меня к женщинам! А как же твои слова о том, что мы должны быть выше этого?
По малоподвижному лицу Сульпиции смутной тенью промелькнуло некое выражение, смысл которого мог уловить, пожалуй, только Аро. Оно было похоже на едва заметную рябь на гладкой водяной поверхности, но Аро, пристально наблюдавший за ней, его заметил, и искорки смеха вмиг погасли в его глазах.
- Мне, пожалуй, пора, любовь моя, - несмотря на нежный эпитет, тон его был уже лишен теплоты и юмора, - наш дорогой гость, кажется, меня заждался.
- Это было любопытно, - Аро неторопливо и царственно шагал через широкую веранду, огороженную резными столбцами, увитыми плющом, давая возможность Карлайлу свободно двигаться рядом, отставая на пол-шага.
- Вы читали труд Гарвея, монсеньор? – глаза Карлайла вмиг загорелись, он даже осмелился поравняться со своим спутником.
- Я же просил называть меня по имени, - тон Аро сделался притворно суровым, хотя губы кривила лукавая усмешка.
- П-рости, - от смущения Карлайл запнулся, вновь отстав на пол-шага, - Значит, вам… тебе довелось прочесть эту книгу?
- Да, я полюбопытствовал. Впрочем, труды Галена на эту тему были, в свое время, не менее занимательны. Знания людей о них самих и об окружающем их мире растут от века к веку, но они еще очень нескоро узнают о составе собственной крови, и о ее движении столько, сколько знаем об этом мы.
- Когда я изучал нервный принцип, - тон Карлайла исполнился необычайного оживления, а его лицо начало словно бы излучать некий внутренний свет, - я проводил исследования, касаемые его влияния на работу сердца и движение крови. Так вот, я обнаружил…, - Изображая повышенное внимание, Аро остановился, любуясь исходящим от Карлайла свечением и бликами солнца в его золотых волосах, а тот продолжал вдохновенно говорить, будто выступая перед аудиторией.
«А у него талант увлекать идеями и убеждать, - подумалось вдруг старшему Волтури, - учитывая его равнодушие к виду и запаху человеческой крови, он бы мог стать неплохим посредником между семьей и теми власть имущими людьми, с которыми нам приходится иметь дело. Но в этом случае мне придется проиграть пари. Что ж, увидим».
- … и, разумеется, состояние сосудов влияет на работу сердца…, - Карлайл вдруг запнулся, уловив сквозь маску заинтересованности на лице Аро неуловимое выражение, свидетельствующее о том, что его мысли заняты чем-то другим, - Прости, это вряд ли интересно кому-либо кроме медиков.
- Отчего же, - слегка улыбнувшись, Аро вновь двинулся вперед, жестом приглашая Карлайла следовать за ним, - Мне бы хотелось узнать о твоих исследованиях поподробнее. Ты, похоже, знаешь множество интересных вещей, о которых неведомо даже мне. Я желал бы, чтобы ты подольше оставался моим гостем.
При этих словах лицо Карлайла дрогнуло, что не укрылось от взгляда Аро. «А ведь Каллен сейчас должен испытывать крайне сильную жажду, - подумалось ему вдруг, - многие на этой стадии впадают в бешенство, а он вот так спокойно идет рядом и говорит о сосудах, наполненных кровью, о горячих и пульсирующих человеческих сердцах…, - помимо воли ощутив легкое жжение в горле, предшествующее жажде, Аро втянул носом воздух, и постарался отогнать возникшие в голове картины. Когда ему это удалось, легкая складка озабоченности образовалась на его мраморно-гладком лбу. «Поистине, неисповедимы пути Господни. И неужто моя воля слабее, чем воля Карлайла Каллена?».
Между тем, хозяин и гость достигли конечной цели своего пути, оказавшись в огромном сумрачном зале, заставленном высокими, от пола до потолка, книжными стеллажами. У Карлайла при виде этой картины дрогнули губы и, взглядом испросив разрешения у любезного хозяина книжных сокровищ, он принялся переходить от стеллажа к стеллажу, снимать с полок книги, бережно перелистывать страницы, время от времени испуская восхищенные вздохи. Аро наблюдал за ним с выражением отеческой заботы и умиления на лице, но мысли его были крайне далеки от отеческих. На данный момент его целью было завоевать симпатию Карлайла и, кажется, он нашел верный способ.
***
Продолжение следует.
@темы: Карлайл Каллен
-
-
15.10.2011 в 16:30-
-
15.10.2011 в 17:32-
-
24.10.2011 в 19:31-
-
24.10.2011 в 19:35а ты что-то еще пишешь кроме Сумерок?..
-
-
24.10.2011 в 19:47лина22, спрашиваю, потому что никто не комментил, может не интересно никому. Я пишу по многим фэндомам - Торчвуд, Доктор Кто, Стар Трек, Наруто и т. д.
-
-
24.10.2011 в 21:52-
-
25.10.2011 в 11:20- … И почему из всех книг в библиотеке тебя более всего заинтересовала именно эта, позволь спросить?
Тон Аро был лишен малейшего намека на суровость, а его глаза светились искренней симпатией. То, что ему не приходилось притворяться, выражая Каллену эти чувства, порой удивляло его самого. С некоторых пор «дражайший доктор», как он частенько называл Карлайла, начал ему потихоньку доверять, даже несмотря на возобновляемые время от времени попытки заставить его отказаться от своего табу на человеческую кровь, и это неизменно радовало старшего Волтури.
Обдумывая ответ, Карлайл на мгновение отвел глаза, скользнув взглядом за окно, откуда открывался чудесный вид на городскую ратушу, а дальше на зеленеющие бескрайние поля и виноградники.
- «История клана Волтури»… Для меня эта книга поистине явилась откровением.
- Что же тебя так поразило в ней? Думаю, многое из того, что ты прочел, должно было показаться тебе отталкивающим и даже отвратительным, разве нет?
Карлайл воспринял его резкий тон и явственно звучащий в нем сарказм без тени смущения и страха, как делал всегда. Это его свойство отчего-то чертовски нравилось Аро, как и то, что с самого начала Каллен не проявлял перед могущественными Волтури ни тени подобострастия.
- Да, ты прав. Многое показалось мне отталкивающим и даже отвратительным, - неизменная правдивость Каллена также привносила в жизнь Аро некую свежую струю, - Но это не отменяет моего восхищения тем упорством и терпением, с коим ты и твои братья создавали из горстки монстров-одиночек нечто великое и значительное. Семью.
- Вот как? – Аро рассмеялся, негромко и переливчато, чем слегка смутил Карлайла, - Прости, друг мой, я не хотел тебя обидеть. Просто я впервые за долгие века слышу такие вот слова о нашем клане. Про нас говорят много чего дурного. Но, в основном, вампиры предпочитают в отношении нас держать язык за зубами, ибо никогда не знают, есть ли где-нибудь поблизости наши соглядатаи, и не донесут ли злые слова до наших ушей те, кому они высказываются.
- В конце концов, - раздумчиво произнес Карлайл, машинально оглаживая пальцами изящно выточенную из слоновой кости пешку, а затем ставя ее обратно на шахматную доску, стоящую на низеньком столике из отделанного серебром дуба, что расположился между ним и Аро, и легко двигая вперед, - Я не могу не признать логику и здравый смысл в тех законах, что охраняют тайну нашего существования от людей. Правда, ваши методы…
- А как, позволь спросить, заставить уважать наши законы существ, которые, по сути своей, не склонны проявлять уважение к чему бы то ни было? Только силой.
- Сила и жестокость это разные…
- Ради Бога! – раздраженно фыркнув, Аро двинул вперед одну из своих фигур, делая ответный ход, - Сила и жестокость – суть одно и то же! Вся история человеческой расы тому подтверждение!
- Это лишь видимость, мой друг, - золотистые глаза Карлайла глядели на Аро неизменно мягко, но светившееся в них непоколебимое упорство, что время от времени заставляло старшего Волтури скрежетать зубами, никуда не делось, - Человечество во все времена двигали вперед ученые, философы, мыслители. А не тираны. Тираны лишь тормозили развитие цивилизации.
Глубоко вздохнув, дабы успокоиться, Аро с усилием вернул на лицо улыбку, но та получилась похожей, скорее, на оскал.
- Значит, ты считаешь меня тираном? Верно?
- Прости, я не хотел…
Неожиданно Аро подался вперед, перегнувшись через узкий столик, и оказался практически нос к носу с Карлайлом.
- Знаешь, а ведь по сути дела, твоя жизнь в моих руках, Карлайл Каллен, - лицо старшего Волтури разительно изменилось, вмиг превратившись в жестокую маску – сузившиеся глаза, светящиеся алым, чуть подергивающиеся губы, жесткая вертикальная складка на мраморно-белом лбу, - Ты явился сюда добровольно, на наш суд. Твоя вина не вызывает сомнений. Мало того – ты сам не сомневался ни минуты, что идешь на верную смерть. А что если прямо сейчас я предложу тебе выбор – либо ты начнешь вести существование, достойное представителя нашей древней расы, либо тебя признают виновным в угрозе разоблачения и казнят, как казнили на твоих глазах Клавдия? Кто станет проверять справедливость приговора? Кого заботит твоя судьба?
Аро ждал, что Каллен дрогнет, отшатнется назад. Ждал проявления страха, агрессии, раболепия, чего угодно. Но тот не сдвинулся ни на дюйм, продолжая с тем же выражением глядеть прямо в глаза старшему Волтури, разгневанный взгляд коего были в состоянии выдержать единицы.
- Я ни за что не поверю, что ты способен на такое.
Эти слова, произнесенные спокойным и мягким тоном, заставили Аро мгновенно ощутить слабость, как будто он был марионеткой, у которой подрезали нити. Никто и никогда не испытывал по отношению к нему такой безграничной веры. Никто и никогда. Судорожно сглотнув, Аро Волтури откинулся назад, опираясь о спинку кресла. Лицо его застыло полуулыбкой, будто на грубо вылепленной из глины театральной маске, глаза слегка потухли, потеряв фокусировку.
- Конечно же, я пошутил, - тембр его голоса явственно изменился, словно потеряв всяческую живость и силу, и сделавшись дребезжащим, будто провисшая струна, - Конечно же…
Теперь уже Карлайл слегка подался вперед, ловя ускользающий от него взгляд Аро.
- Ты почему-то хочешь, чтобы я распробовал человеческую кровь, верно? Зачем тебе это? – его тускло мерцающие глаза вмиг оживились, засияв прежним светом, и слегка завороженный Аро представил вдруг, насколько лучше выглядел бы Каллен, не будь на его лице этих явных признаков длительной голодовки, - Прошу тебя, остановись! Позволь мне остаться самим собой! Прошу тебя!
Было мучительно сложно устоять перед столь яростной мольбой. Аро пришлось поистине собирать по крупицам то, что составляло костяк его личности. С неким суеверным страхом он подумал, что вместо того, чтобы повлиять на Каллена, он сам, исподволь, начал подпадать под его влияние. «Неужто, моя воля слабее?» – вновь подумалось ему, и мысль была крайне неприятной. Но именно она помогла ему вновь обрести прежнюю твердость, обрести себя.
- Прости, - его тон был холоден, так что Карлайл в один миг как-то словно обмяк и машинально отстранился, - Ты ошибаешься. Я обращаюсь с тобой как с дорогим гостем, разве не так?
- Да, ты прав, - голос Карлайла был похож на шелест сухой листвы; он как-то сразу утратил все свое великолепное сияние, уподобившись гипсовому слепку со статуи гениального скульптора, - Конечно же, ты прав.
На сей раз, партия была за Аро. Но сделала ли его счастливее эта победа?
-
-
25.10.2011 в 11:20Акробат, казалось, сплошь состоял из суставов и рельефного рисунка сухих, туго натянутых на скелет мышц. Он встал на руки, потом нарочито медленно изогнулся, как будто перетекая из одного состояния в другое, коснулся свежеоструганых досок кончиками пальцев ног и, выпрямившись, плавно подался вперед, вновь скручиваясь в тугой узел из напряженных мышечных струн и переплетения конечностей. Он был уже далеко не юн, и Карлайл, заворожено наблюдавший за тем, что происходило на маленькой сцене, наспех сколоченной прямо посреди самого просторного зала, какой только нашелся в замке Волтури, мимолетно удивился этому факту. Обычно, уличные гимнасты были почти все без исключения детьми и подростками. А еще он был некрасив – резко очерченный рот, широко посаженные светлые глаза, тусклые, мышиного цвета волосы. Почему Карлайлу было так сложно отвести от него взгляд - он и сам не понимал. Если бы он взял на себя труд проанализировать свой интерес к этому человеку, то, наверное, он назвал бы его акробатический номер победой человеческой воли над законами физики и человеческой анатомии.
Маленькая театральная труппа, волею случая занесенная в Вольтерру и приглашенная в замок, усиленно готовилась к спектаклю – то и дело кто-то из участников выскакивал из-за кулис и на приличной скорости мчался к запасному выходу из зала и обратно, неся в охапке очередной предмет реквизита. Между тем, один из артистов уже находился на сцене и показывал акробатический номер, дабы перед началом представления развлечь медленно заполнявших зал зрителей, скрасив им время ожидания. Название пьесы, которую предстояло лицезреть семейству Волтури и их гостям, в числе коих оказался Каллен, было ему неизвестно. Кажется, это должна была быть одна из тех веселеньких комедий дель-артэ, сюжеты коих неоднократно переигрывались и по-разному интерпретировались еще со времен античности.
- Если бы я знал, что мой дражайший доктор падок на такие вот развлечения, то я давно уже организовал нечто подобное.
Карлайла настолько сильно увлекло происходящее на сцене, что голос Аро заставил его вздрогнуть от неожиданности.
- Я не особенно хороший знаток театра, - произнес он, перенося свое внимание на старшего Волтури.
- Право же, ты наверняка, как всегда, скромничаешь, - Сульпиция с улыбкой склонилась к нему, обдав легким, вяжущим ароматом своих духов, - среди отобранных тобою книг было множество драматургов.
Ее слова заставили Карлайла слегка оторопеть. Оказывается, супруга Аро весьма активно интересуется его занятиями. Кроме того, она не изъявила желания сесть по правую руку от мужа, как предписывали правила этикета, а разместилась рядом с Калленом, так что он оказался между ней и Аро. Это было весьма и весьма смущающим фактором, и, поначалу, он ощущал себя сильно выбитым из колеи, тем паче, что прочие Волтури, входя в зал, бросали на троицу весьма пристальные взгляды, в коих любопытство чередовалось с неодобрением, а то и с откровенной враждебностью. Судя по всему, Карлайлу не оставалось ничего иного кроме как примириться с возникшей ситуацией и попытаться получить удовольствие от предстоящего зрелища.
Пробормотав в ответ на реплику Сульпиции нечто вежливое, но маловразумительное, он вновь обратил свой взор на сцену, где давешний акробат только что закончил свое выступление. То, как Карлайл провожал актера взглядом вплоть до занавеса, не укрылось от внимания Аро. Жестом подозвал к себе Ренату, что всегда находилась неподалеку от лидера клана, за исключением редких моментов, он произнес несколько слов так тихо, что даже сидящий рядом Карлайл не сумел ничего расслышать.
Между тем, спектакль начался. Как и предполагалось, пьеса была комедийной, а мастерство актеров оказалось куда выше, нежели можно было ожидать от маленькой странствующей труппы. В иной ситуации, Карлайла, возможно, сильно увлекло бы происходящее на сцене, учитывая его неискушенность как театрала. Однако, нынче общая атмосфера в зале показалась ему странной. Резкий смех и странные перешептывания зрителей не были похожи на обычную реакцию публики на подобные представления. Карлайл начал все чаще отвлекаться от происходящего на сцене и наблюдать за залом. Все, кто смотрел спектакль, были вампирами, за исключением небольшого количества слуг, расположившихся по углам и у дверей. У многих из зрителей еще до окончания первого акта загорелись глаза, и атмосфера странного, болезненного возбуждения начала явственно витать в воздухе, то слегка угасая, то накаляясь практически до степени некой осязаемой субстанции. Карлайл никак не мог понять природу этой цикличности, а когда понял, то вмиг застыл, пораженный ужасной догадкой. Дело было в одной из актрис. Он понял бы это раньше, если бы его обоняние не притупилось, вследствие вынужденного голодания. Девушка исполняла роль юной скромницы, к которой упорно сватался престарелый богач с чересчур раздутым самомнением, что, собственно, и являлось основой для большинства комических ситуаций в пьесе. Стоило девушке появиться на сцене, как атмосфера в зале начинала почти угрожающе сгущаться. Не в силах до конца поверить в свою догадку, Карлайл обратил взор, что был красноречивее слов, на Аро. Тот лишь развел руками, виновато улыбнувшись.
- Да, вот невезение. У одной из актрис кровавые дни, а наша молодежь совершенно не знает, что значит терпение, это чересчур непопулярная добродетель среди представителей нашего вида. Вряд ли нам удастся досмотреть второй акт до конца. Мне очень жаль, друг мой. Правда, жаль.
-
-
25.10.2011 в 11:21- А как, по твоему мнению, мы обеспечиваем себе пропитание? – тон Аро был исполнен снисходительности с небольшой примесью сожаления, на лице застыла мягкая полуулыбка, но взгляд его, цепко и пристально впившийся в лицо Карлайла был взглядом охотника, чья добыча уже вплотную подошла к расставленному капкану, - Не забывай, что мы живем среди людей, и вынуждены с ними взаимодействовать. Если бы вдруг начали пропадать уважаемые горожане и члены их семей, люди, рано, или поздно докопались бы до истины, и тогда тайна нашего существования была бы раскрыта. Мы, чьей задачей уже многие века является сохранение тайны, не можем этого допустить. Мэр города очень уважает наш клан. Он знает, что благодаря нам, в Вольтерре меньше воров, убийц и разного рода проходимцев, чем в любом другом городе Италии, а то и всей Европы. Ему безразлично, какими методами мы этого добиваемся.
- Но… эти люди, - от волнения Карлайл даже слегка привстал со своего места, - Они не воры и не убийцы! Они ничем не заслужили…
- А разве это имеет значение? – Сульпиция слегка пожала плечами, копируя снисходительную улыбку мужа, но в глазах ее, в отличие от глаз Аро, искрился смех. По-видимому, ситуация казалась ей до крайности забавной, - Если ты голоден, то ты просто охотишься и убиваешь, не думая, заслужили ли твои жертвы подобной участи. Просто такова их судьба – стать твоей пищей.
- Речь ведь идет о существах, обладающих разумом и душой, - Карлайл медленно опустился на свое место; его плечи заметно поникли. Понимая, что никогда не сумеет переубедить Волтури, он возражал, скорее, по инерции.
- Разум – понятие относительное, - нравоучительно произнес Аро, - Вся история человечества это непрерывная череда кровавых безумств. А насчет души – никто и никогда не видел душу человека. Ее нельзя потрогать, измерить, ощутить. В нее можно лишь верить. Или не верить. Однако, мы увлеклись. Если я сейчас не подам сигнал, то, пожалуй, кое-кто не станет его дожидаться. Нельзя допустить ослабления дисциплины в семье. Прошу меня простить, - он поднялся на ноги и, с оттенком насмешки, церемонно поклонился Карлайлу.
А вслед за этим, вокруг воцарился настоящий Ад. Карлайлу казалось, будто он в эпицентре кровавой бури, где звуки, запахи, эмоции и движения перемешались в один бушующий водоворот. Самые лакомые кусочки, то бишь, молодые женщины и подростки, достались старшим Волтури и их приближенным, остальные несчастные члены труппы были буквально разорваны на куски более молодыми вампирами, что стояли на низших ступенях семейной иерархии. Когда ужас и отвращение Карлайла к происходящему достигли своего пика, он закрыл лицо руками и принялся повторять про себя строки из Священного Писания, дабы отвлечь свой ум от восприятия окружающей его реальности. Кровавое пиршество закончилось как-то лишком быстро и незаметно, и вот уже Аро стоит рядом, изящно промокая губы вышитым батистовым платком. Ощутив его присутствие, Карлайл медленно отвел ладони от своего лица и секунду собирался с духом, не в силах заставить себя поднять глаза и взглянуть на того, кого он неоднократно за последнее время называл своим другом. Но прежде чем он глянул на Аро, взгляд его задержался на нескольких пятнышках крови, что расплывались на белоснежной тонкой ткани его платка. Состояние Карлайла сложно было назвать простым смятением. Он был раздавлен. Потрясение, которое он испытал, смешиваясь с физической слабостью, порожденной длительной голодовкой, туманило разум, притупляло чувства и ослабляло волю.
- У меня есть к тебе предложение, мой дорогой доктор, - голос Аро с какими-то странными воркующими интонациями доносился до него будто сквозь пелену, - Поднимись и взгляни-ка сюда.
Двигаясь почти механически, Карлайл подчинился. Бросив взгляд за спину Аро, он невольно вздрогнул – оказывается, не все бродячие актеры были мертвы. Тот самый акробат, что выступал первым, стоял на коленях у ног Феликса, который вывернул ему руки за спину и легко удерживал в коленопреклоненном положении, стискивая хрупкие человеческие запястья своей широкой пятерней. Лица человека было не разглядеть из-за опущенной головы и свисающих прядей волос, измазанных в крови, виднелась лишь макушка, да тощие ребра в прорехах разорванной одежды, что вздымались и опускались в такт учащенному дыханию.
- Этот парень тебе явно приглянулся, я заметил, - Аро нагнулся к самому уху Каллена, стремясь привнести в их беседу некую интимность, - Изначально он предназначался Феликсу, но, думаю, Феликс сегодня получил уже достаточно крови, дабы утолить голод. Знаешь, наш Феликс крайне неаккуратен с едой. Любит он с ней поиграть. Да так, чтобы было побольнее, - при виде жестокого оскала на лице великана, Карлайла вновь сотрясла легкая дрожь, не укрывшаяся от взгляда Аро, - Словом – тебе решать судьбу этого смертного. Умрет ли он легко и быстро, утолив твою жажду, или же будет умирать долго и мучительно, оставаясь в руках Феликса.
Судорожно сглотнув, Карлайл на мгновение закаменел. Нет, он, конечно же, все прекрасно видел и понимал. Но именно в этот момент он оказался в некоем духовном вакууме, когда исповедуемые им принципы и идеалы, не находя внешней поддержки, разбивались вдребезги о жестокую и неумолимую реальность. Человек, стоящий перед ним на коленях, был, так, или иначе, обречен на смерть. У Карлайла не доставало сил изменить его судьбу. Но он мог подарить ему более милосердную и скорую смерть, это было в его силах. Глаза Аро, пристально наблюдавшие за лицом Карлайла, сузились, едва заметная, но исполненная торжества улыбка тенью мелькнула на губах, что после недавнего пиршества приобрели пурпурный цвет, достойный великосветской куртизанки. Взор Карлайла заметался по залу, словно на стену натыкаясь на сияющие кроваво-алым глаза Волтури – то насмешливые, то завистливые, то откровенно презрительные. И, наконец, обратился туда, где он точно не мог надеяться на поддержку. Человек, по-прежнему удерживаемый могучей рукой Феликса, поднял голову и из-под измазанных в крови прядей мышиного цвета глянул на Карлайла своими широко посаженными светлыми глазами на некрасивом лице. Тот замер, судорожно втянув воздух сквозь стиснутые зубы. Что прочел он во взоре безымянного акробата – об этом никому из Волтури не суждено было узнать. Но Аро, как и подобает опытному эмпату, вдруг ощутил, что напряжение и неуверенность покидают Каллена, увидел, как распрямляются его плечи и загораются глаза. А потом акробат заговорил. Голос его не был громким, нет. Это был голос измученного человека – тихий и прерывистый. Но в нем звучала несокрушимая воля.
- …Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох - они успокаивают меня. Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих; умастил елеем голову мою; чаша моя преисполнена…
Повинуясь знаку Аро, Феликс оттянул голову жертвы назад; его острые как бритвы клыки легко вспороли человеческую плоть, разрывая артерии и вены, и ни капли драгоценной влаги из этих сосудов не миновало его ненасытной глотки.
- … так, благость и милость Твоя да сопровождают меня во все дни жизни моей, и я пребуду в доме Господнем многие дни. Аминь. – закончил за него Карлайл, не отводя недрогнувшего взгляда от того, что происходило прямо перед ним.
-
-
25.10.2011 в 11:21- Ты убиваешь его, - тон Кая был сух и бесстрастен, а лицо, как обычно, малоподвижно, в отличие от лица Аро, на котором отражалась целая гамма разнообразных эмоций, - Убиваешь медленно и мучительно. Ты действительно желаешь ему смерти? В таком случае, милосерднее было бы убить его сразу, как только он появился здесь.
- Ты проиграл, Аро, - веско произнес Марк, молчавший до сих пор, - Признай это. Я знаю, ты чертовски не любишь проигрывать. Никто из нас не любит проигрывать, оттого, мы и проигрываем столь редко.
Аро отступил на шаг от братьев, прикрыв глаза, словно бы защищаясь. Они были одни в мраморном зале; солнечные лучи, просвечивающие сквозь узкие окна под куполом, слегка нарушали торжественность и строгость этого места, а невидимые пылинки танцевали внутри них свой беспорядочный танец.
- Он стал таким тихим, - голос Аро прозвучал ломко и на октаву выше, нежели обычно, - Думаю, он уже даже не испытывает жажды. Все процессы в его теле замедляются, и скоро он впадет в оцепенение, из которого не существует выхода. Долгие годы он будет неподвижен, будто статуя, самая прекрасная статуя какую только можно вообразить, прекраснее, чем творения Фидия, - глаза Аро словно остекленели, меж бровей пролегла глубокая вертикальная морщинка, - я буду бережно хранить ее, касаться этих совершенных черт, проводить пальцами вдоль изящных линий…, - он перешел почти на шепот; его пальцы слегка шевелились, как будто предвкушая то, что он описывал, - Я буду любить его… Вечно, пока он не рассыплется в прах. Пока все мы не рассыплемся в прах, и пока не рухнет этот мир.
- Аро, спустись на землю, - Кай шевельнулся в своем кресле, что было, безусловно, явным признаком не свойственного ему волнения, - ты сам говорил, что у Каллена дар убеждать и вдохновлять идеями. Он был бы нам очень полезен в качестве члена городского совета. Никто из нашей семьи не способен долго находиться среди людей без угрозы срыва, а он может. Надо признать, этим его моральным устоям, которые с самого начала показались нам глупыми и бессмысленными, можно найти практическое применение. Кроме того, он умен и образован.
Аро медленно, будто марионетка, повернул голову в его сторону, и Каю очень не понравилось выражение его глаз – пустое, отсутствующее, словно старший Волтури грезил наяву. За весь период их знакомства, что длился около тысячелетия, Аро Волтури впадал в подобное состояние всего пару раз.
- Я согласен с Каем, - вмешался Марк, - я возьму Каллена под своё покровительство и обеспечу ему должное положение в семье.
Возможно, слова Марка были тем единственным средством, способным вывести Аро из ступора. Апатия и отстраненность старшего Волтури в долю секунды сменились неподдельной яростью, полыхнувшей подобно вулкану.
Марк потрясенно застыл, вжавшись в спинку своего кресла, когда Аро незаметным глазу хищным движением стремительно метнулся к нему, оскалившись и вытянув перед собой скрюченные, наподобие когтей, пальцы.
- Только посмей приблизиться к нему! – голос старшего Волтури вновь изменился до неузнаваемости, утратив даже намек на человеческое звучание и превратившись в нечто среднее между рычанием и шипением, - Я вырву тебе глаза! Я разорву тебя на куски, только посмей!
- Довольно! – Кай поднялся со своего кресла, к которому, казалось, уже прирос, - все это зашло слишком далеко! Аро, опомнись! Тебе нужен Каллен? Он твой. С единственным условием – он будет жить, и приносить пользу семье. Как тебе такой вариант?
Аро вновь повернул к нему голову, на сей раз с более осмысленным выражением лица. Взгляд его медленно, но прояснялся. Кажется, буря миновала.
-
-
25.10.2011 в 11:22Губы Карлайла беззвучно шевелились, повторяя слова любимого им Данте. Небольшой книжный томик в кожаном переплете выскользнул из ослабевших пальцев и упал на пол. Мысли двигались в голове неторопливо и вязко, будто продираясь сквозь плотную пелену. Карлайл думал о том, что ждет его по ту сторону. Конечно, он много думал об этом, еще когда принял решение добровольно отправиться к Волтури. Но никогда по сей день смерть не казалась ему такой близкой. Не ледяное дыхание бездонной пропасти, не обжигающая близость адского пламени. Всего лишь покой. И душа его уже не противилась этому покою, напротив – она его жаждала как избавления.
Скрипнула входная дверь. Все органы чувств Каллена уже давно находились где-то на человеческом уровне, так что заранее предвидеть чье-то появление он не мог. Увидев фигуру, довольно бесцеремонно нарисовавшуюся на пороге его комнаты, Карлайл собрал в кулак всю свою волю, чтобы встать и должным образом поприветствовать гостью. Воспитание никоим образом не позволяло ему валяться на кровати в присутствии дамы, что бы там с ним не происходило.
- Миледи, - его поклон почти не утратил изящества и отточенности движений, - Чем могу служить?
Её звали Джейн. Он сразу запомнил имена тех, кто был в мраморном зале в день его приезда. Совсем молоденькая девушка, почти ребенок. Но было сложно забыть, каким наслаждением светилось ее ангельское лицо в тот момент, когда Феликс сомкнул свои лапищи на черепе несчастного Клавдия и начал давить.
- Ты определенно можешь сослужить мне хорошую службу, - голос её был низким и слегка хрипловатым, что не совсем сочеталось с ее внешностью, - Я хочу, чтобы мой возлюбленный господин Аро выиграл свое пари.
Карлайл слегка нахмурился.
- Простите, но я не понимаю, о чем идет речь.
- А тебе совершенно незачем что-либо понимать. Все просто – я хочу, чтобы ты выпил человеческую кровь на глазах у всей семьи.
- Нет. Да простит меня миледи, но я не могу этого сделать.
Она продвинулась вперед на пол - шага, лицо её слегка порозовело, кончик языка плотоядно прошелся по губам.
- Хорошо. Да, я не надеялась, что ты легко сдашься. Точнее говоря, я рассчитывала на то, что ты откажешься. Потому что мне, определенно, не терпелось испытать на тебе свой Дар.
- Дар?
- Да, мой Дар. Ты знаешь о нем, не так ли? Ты надеялся тихо уйти в небытие, оставив моего господина мучиться стыдом из-за своего поражения? Я не допущу этого. Я заставлю тебя выпить человеческую кровь, и тогда ты потеряешь для него интерес, став одним из многих, а не кем-то исключительным. И, очень может быть, он вернется ко мне. Потому что я действительно уникальна, в отличие от тебя.
Что-то похожее на страх шевельнулось в душе Карлайла, на время вытеснив апатию и покорность судьбе. Как он уже успел убедиться – мало нашлось бы в мире существ более опасных, нежели снедаемая ревностью женщина. Он слегка отступил, не сводя глаз с незваной гостьи и ожидая внезапной и жестокой атаки, но Джейн не сдвинулась с места ни на дюйм. Её глаза оттенка вишни слегка расширились, на бледно-розовых губах мелькнула насмешливая улыбка, затем они шевельнулись, произнося какое-то слово…
«… Господь всемогущий, что же это?!» Нечто похожее на ту мучительную судорогу боли, что в один миг скрутила его тело, Карлайлу довелось испытать лишь единожды - в момент своего перерождения. Но на сей раз боль была сильнее в несколько раз, так что ему казалось, что его растягивают на дыбе и наматывают на раскаленный вал. Длилось это недолго, наверное, каких-то несколько секунд. Ни одно живое существо, даже столь могущественное как вампир, не способно было долго выдерживать нечто подобное, оставаясь живым и не потеряв рассудок. Вновь начав осознавать себя и окружающее пространство, Карлайл обнаружил, что лежит ничком, скорчившись и уткнувшись лбом в пол. Мир был затянут кроваво-алой пеленой, а собственное тело ощущалось бесформенной грудой глины.
- … все равно не услышит твоих криков, - голос Джейн приглушенно доносился из-за этой пелены, - А если и услышат, то не осмелятся придти сюда. Так что кричи, не стесняйся. Твои крики доставят мне удовольствие.
«Это всего лишь иллюзия, - мысли неслись в голове – торопливые, сбивчивые, - это иллюзия боли, это не настоящая боль! Она не может мне навредить!». Карлайл шевельнулся, потом очень медленно поднялся, сперва, на четвереньки, потом, пошатываясь, встал на ноги. «Необходимо успокоить свой разум, - повторял он про себя снова и снова, глядя прямо в сузившиеся глаза Джейн, - осознать, что на самом деле боли нет. Все это не по-настоящему, все это не…». Его вновь скрутило, с еще большей жестокостью, мгновенно разрушив тот хрупкий барьер, который он пытался выстроить на пути к своему сознанию. На сей раз, он отключился полностью, а когда пришел в себя, то обнаружил, что лежит на полу в той же позе, что и в первый раз. С трудом приподняв ставшими вдруг тяжелыми веки, Карлайл уперся взглядом в затейливый рисунок на мраморных плитах пола и свою правую ладонь, похожую на отбитую у гипсовой статуи конечность. А потом в поле его зрения появился подол пышной бирюзового цвета юбки и пара изящных ножек, обутых в бархатные туфельки с пряжками, отделанными мелкими изумрудами. Он ощутил, что его переворачивают на спину; лицо Джейн приблизилось, будто выплыло откуда-то из тумана. Она глядела на Карлайла с такой кроткой, ангельской улыбкой, что сложно было на самом деле поверить в её жестокость.
- Признаю, ты довольно необычный экземпляр. Если упрямство можно считать талантом. Но я тоже упряма, Карлайл Каллен. Я всегда добиваюсь того, чего хочу.
- Единственное, чего ты добьешься – моей смерти. Но я, так, или иначе, скоро умру.
Она рассмеялась – отрывисто и зло.
- Скоро? Как скоро? Ты сильно ослаб, но протянешь еще достаточно долго, чтобы как следует меня развлечь. В итоге, ты будешь умолять меня прекратить. И сделаешь ради этого все, абсолютно все. Это неизбежно. Свой предел выносливости, переступив через который, ломаются даже наши сородичи, есть у каждого. У каждого, без исключений. Ты поверишь мне на слово, или мне продолжать?
Вместо ответа Карлайл с отвращением отвернулся.
- Что ж, это твой выбор.
Джейн исчезла из поля его зрения, а затем вновь пришла боль. На сей раз, она была менее интенсивной, что позволяло Карлайлу все время оставаться в сознании, но выматывающе - мучительной, словно из него медленно вынимали внутренности, подцепив железным крюком. Перерывы между приступами создавали тот самый психологический контраст, который как нельзя лучше способствовал расшатыванию воли. Не успев как следует придти в себя и подготовиться, собрав оставшиеся крохи мужества, он вновь соскальзывал в пучину боли, раз за разом. И когда стало совсем уж невмоготу, все вдруг прекратилось…
-
-
25.10.2011 в 11:22- … та самая ядовитая змея, которую я, по доброте своей, пригрел на груди! Кем ты себя возомнила, и как ты посмела?! Я уничтожу тебя, раздавлю как насекомое!
- Прошу вас! – дрожащий от слез голос Джейн звучал по-детски высоко и жалобно, - Я хотела всего лишь быть вам полезной, господин мой! Прошу, пощадите!
Зашуршали юбки; послышался негромкий стук коленей о пол, сдавленные рыдания и хрип.
- Аро…, - голос Карлайла прозвучал едва слышным призрачным шелестом; он кашлянул, прочистив горло и, с трудом приподнявшись на локте и прислонившись спиной к кровати, узрел коленопреклоненную Джейн и стоящего к нему спиной старшего Волтури, чьи пальцы судорожно стискивали горло девушки, - Ты не можешь ее убить. Она член твоей семьи. Пожалуйста, не делай того, о чем сам потом пожалеешь.
Спина Аро на миг закаменела. Потом пальцы его медленно разжались; Джейн, обмякнув, сползла на пол, уткнувшись в него лбом и приняв почти такую же позу, что и Карлайл некоторое время назад. Старший Волтури обернулся, и их с Калленом взгляды пересеклись. В глазах Аро читалось глубокое раскаяние, поразившее Карлайла до глубины души. Аро был мастером играть на публику эмоции, которых он на самом деле не испытывал, а также скрывать свои истинные чувства, так что даже лучшие актеры из самых знаменитых театров Европы вряд ли смогли бы с ним в этом тягаться. Но здесь и сейчас, Карлайл был отчего-то уверен в его искренности.
- Теперь все будет по-другому, - произнес Аро, делая шаг вперед, - я позабочусь об этом. С этого момента ты волен делать все, что заблагорассудится, и вести тот образ жизни, к какому привык. А еще… я прошу… прошу меня простить, - Аро запнулся на мгновение, эти слова явно дались ему с трудом. - Простить мой эгоизм, мою слепоту и моё глупое упрямство.
Карлайл слабо улыбнулся.
- Слишком поздно, мой друг. Если тебе нужно моей прощение – я даю его тебе. Но ни единого мига я не испытывал по отношению к тебе злости, или обиды. Ибо ты – совершенное творение Господа нашего, и ты таков, каким Он тебя создал. Хоть ты в это и не веришь.
Вертикальная морщинка вновь обозначилась на гладком лбу старшего Волтури.
- Слишком поздно? О чем ты?
Карлайл медленно поднял правую руку и поднес к лицу; пальцы едва заметно подрагивали.
- Я уже почти не могу двигаться, - произнес он спокойно и буднично, будто речь шла о чем-то несущественном, - мир вокруг теряет краски, звуки угасают. Я не способен охотиться, чтобы восстановить силы. А еще я ужасно устал, Аро. Позволь мне, наконец, отдохнуть… , - к концу тирады голос Карлайла сделался едва слышным; рука его упала на колено, голова бессильно поникла.
- Ну уж нет! – присев рядом, Аро ухватил Каллена за плечи и встряхнул что есть силы, - Даже и не думай! Не надейся улизнуть от меня, иначе это будет означать, что из нас двоих ты куда больший эгоист…!
Карлайл лишь слабо покачал головой; голос Аро доносился до него как будто издалека, а все что он говорил, воспринималось нынче чем-то малосущественным. Время для Каллена словно бы остановилось, вплоть до того момента как у его губ появился кубок, наполненный свежей кровью, и её аромат, как оказалось, был единственным, способным пробудить его уже почти угасшее обоняние.
- Давай-ка, выпей! – Аро мягко приподнял его голову за подбородок, но Карлайл мотнул головой, высвобождаясь, - Во имя Ада и Небес! – Аро явно терял терпение, - Неужели ты думаешь, что я таким вот образом пытаюсь подсунуть тебе человеческую кровь?!
Карлайл уже и сам понял, что его подозрения безосновательны, и в несколько быстрых глотков опорожнил кубок.
- Вот так! – с удовлетворенным видом Аро поднялся на ноги, поставил опустевший сосуд на поднос, что держал стоящий рядом слуга и жестом приказал тому удалиться.
Карлайл, словно проснувшись, оглянулся вокруг. Он не ощущал особого прилива сил, но чувства начали возвращаться. Казалось, прошла всего пара минут, но вот Джейн уже и след простыл, и откуда-то появился слуга, и кровь животного, которая отнюдь не пользовалась популярностью среди членов клана Волтури. Он вновь глянул на Аро, который все это время не сводил с него глаз, и вид у старшего Волтури был крайне загадочным. Тот вдруг вновь присел рядом, склонился к лицу Карлайла, провел языком по его губам, слизывая капельку крови, застывшую в уголке рта, что заставило Каллена оторопеть от неожиданности и несомненной интимности этого жеста.
Аро неторопливо отстранился, как ни в чем не бывало, причмокнул губами, слегка поморщился.
- И что ты в этом находишь? Впрочем, это не самый важный вопрос. Меня больше волнует совсем другое. Что же мне теперь с тобой делать, мой ненаглядный упрямец?
ЭПИЛОГ.
Спустя месяц, вампир по имени Карлайл Каллен был утвержден в должности члена городского совета как представитель Волтури, самой могущественной семьи в Вольтерре и окрестностях. Помимо этого, стоило ему подать прошение об открытии в пределах города частной медицинской практики, вопрос решился незамедлительно. Итак, Карлайл вернулся к жизни, едва не перешагнув её порог, и у него вновь было все, о чем он мог только мечтать. Единственным, что его беспокоило, были некие странные отношения, установившиеся между ним и главой клана Волтури. Хотя, «беспокойство» было бы чересчур однозначным определением обуревавшим его по этому поводу чувствам. Но это уже совсем другая история.
КОНЕЦ.
-
-
25.10.2011 в 18:45-
-
26.10.2011 в 10:27-
-
03.01.2012 в 22:43И спасибо.