На новенького.

[twilight-love]

Название: Високосный год
Фендом: Сумерки (Twilight)
Автор: Insomnia of the madman
Бета: было бы не плохо
Рейтинг: G
Предупреждение: обилие многоточий; неотбеченно, возможна куча ошибок
От автора: В первый раз выражаю эмоции словами, а не в виде рисунков.Поэтому побольше критики, и большая просьба - поделиться опытом.

Иногда мне кажется, что это сон, всего лишь сон. В такие моменты, наблюдая за ней краешком глаза, я вспоминаю тот далекий 1920 год, маленький городок в зеленой долине, окруженной горами в самом центре Объединенного Королевства.
Тот самый день когда я впервые увидел её. Этого, возможно бы не произошло, а быть может, это было лишь вопросом времени. Но тогда мне казалось, что все это не случайно, что это подарок судьбы, нет, даже не подарок, а скорее насмешка. Но об этом никогда не узнают – ни Эдвард, ни сама Эсми, ни кто-либо еще.
…Причиной всему были рабочие, менявшее дверные таблички - на моей двери с гордостью красовалось -Герман Баклер, имя моего лучшего друга и.…и её мужа. Я знал, что он женат и вот-вот должен был перевести жену в Шеффилд. Но её появление здесь было…неожиданно. До этого я видел ее лишь на их свадебной фотографии. Теперь же сквозь приоткрытую дверь я увидел, нет, сначала почувствовал ее запах. Я думал, что это конец…Годы, десятилетия практики лопнули, словно мыльный пузырь. Я вновь был терзаем жаждой, той самой страшной жаждой, на контроль которой уходили сейчас последние крупицы здравого смысла. А затем я увидел ее…Она была прекрасна. Ее глаза, ее волосы, ее жесты-все это действовало как наркотик, словно скручивая и сжигая меня изнутри, затуманивая последние искры разума. Её спасло только, то , что быстро поняв свою ошибку, она, извинившись вышла. Всю ночь я потратил только на восстановление барьеров, возводимых мной так долго и тщательно и сметенных ею лишь за несколько мгновений.
…Прошло довольно много времени прежде чем я научился контролировать себя почти так же хорошо, как и прежде. Это было необходимо, ведь я часто проводил с ними уик-энд. Жареное мясо отвратительно на вкус, оно отдает протухшей кровью, но мне приходилось есть, так же как, впрочем и спать. Я старался как мог, придумывая разные отговорки для Эдварда. Ему тогда и так было не сладко, он пропадал в лесу все ночи напролет.
…Однажды ко мне в кабинет ворвался совершенно обезумивший Герман. Его лицо ни секунды не оставалось в покое, он был чем-то очень взбудоражен. После стакана воды и пары минут моей тихой, успокаивающей речи он сообщил мне, что Эсми беременна, Его радость прошла сквозь меня как проходит разряд электрического тока. Весь остаток дня я пытался понять, какие чувства вызывает во мне эта новость: радость, да, за них обоих и за каждого в отдельности, но большая часть меня пылала. Что это зависть, или ревность…
О, как я стыдился тогда этих чувств, и себя. Но ничего не мог с собой сделать. Даже Эдвард заметил перемены – нет, я не стал чаще охотиться, я не был резок с ним, и все же он заметил. В то время, до нашей встречи с Эсми, я был поглощен им. Мне казалось, что он еще очень юн, мои мысли все время обращались к нему. Я очень опекал его, даже сверх меры. Теперь же мои мысли были сосредоточены вокруг Эсми, Германа, их еще не родившегося ребенка и тех чувств, которых я так стыдился. Все мое время занимал самоконтроль, не прекращающиеся тренировки (я работал все больше, участвовал во всех операциях, в которых только мог..., хотя это слабо помогало) Конечно же, он заметил…
…А спустя два месяца началась третья на моём веку эпидемия чумы. В нашем маленьком городке не было порта, поэтому мы даже не знали источника этой проклятой заразы! Я работал дни и ночи напролет, зная, что мне ничего не угрожает. К тому же, мне теперь помогал Эдвард. Хотя ему было трудновато контролировать каждый свой шаг, каждый вдох, но он очень старался. Уйдя с головой в работу, я не сразу заметил отсутствия Германа. Только на третьи сутки я спохватился о нем. Сначала, я было подумал, что всему виной была усталость, и он спит где-нибудь здесь, в больнице… Но долго искать его не пришлось - пятая карантинная палата.. Черт! Как же я мог не досмотреть! Я проследил то, о чем буду жалеть всю оставшуюся вечность…Как я мог! Я чувствовал, что никогда не смогу простить себе этой ошибки.. Даже сейчас, вспоминая о нем, я чувствую туго стянутый узел у себя в груди - чувство вины…
Она пришла ко мне в то же день. Она требовала, потом просила, потом умоляла. Я в не мог пустить ее туда, даже если бы хотел, в ту самую карантинную палату номер пять. Я так же знал, что ей нельзя находится здесь, среди всего этого. Но никакие мои уговоры не могли поколебать ее решимости. Только к вечеру она сдалась, и мне удалось уговорить ее отправится домой. И тут я смалодушничал. Мне следовало отправить ее с одним из ассистентов, или просто с надежным человеком, ведь я понимал, что мои знания, мои навыки нужны здесь. Так же как понимал я и то, что все мои барьеры могут треснуть в мгновение ока от одного необдуманного шага. Ведь ее аромат по-прежнему сводим меня с ума. Но я хотел убедится, что с ней все в порядке, что она в безопасности.
-Ты ведь сможешь вытащить его ? Скажи, что это так! - ее глаза умоляли меня сказать «да». Пронзительные, синие, глубокие, они смотрели мне прямо в душу, если она, конечно, еще была у меня.
-Сделаю все что смогу, Эсми - мой ответ не мог дать ей даже надежду.
…Он умер через три дня у меня на руках. Согрел как свечка…Я не знал, как буду смотреть ей в глаза, не знал, как скажу ей…Она ждала меня у кабинета с узелком в руках, наверное принесла что-нибудь для Германа.
-Ему ведь можно, правда…?-она опять смотрела на меня своими глазами цвета весенней воды, а я медлил, все еще не решаясь сказать ей,…сказать ,что…
…Месяц прошел словно в кошмарном бреду…Я до сих пор с содроганием вспоминаю опустевшие улочки Шеффилда и переполненные палаты нашей маленькой больницы. Я разрывался на части между больницей, Эсми и Эдвардом. Впервые за все свое существование я чувствовал себя таким беспомощным.
…В тот день, когда я сообщил ей, что Герман умер, она со сдавленным плачем кинулась ко мне. Полыхающее пламя жажды, как и всегда рядом с ней, привычно обожгло меня, но вот ее прикосновение-это было неожиданно, ново, от этого волна жара и жажды накатила с новой силой…и в то же время к чувству жажды примешивалось еще какое-то чувство, какой-то непонятной теплоты и мягкости, но не хватало времени понять какое именно… Как я сдержался, не знаю…Боль от потери Германа была очень сильна, это должно было вывести меня из равновесия, но вместе с тем я чувствовал, что мои терзания ничто по сравнению с тем, что испытывала сейчас она. Потребность помочь ей, дать ей хоть какую-то надежду - ведь сейчас она нуждалась в поддержке как никогда прежде. К тому же в последнее время меня беспокоил Эдвард - я с тревогой заметил, как несколько раз его глаза отсвечивали спелой, темной вишней. Поэтому я разрывался.
Эсми все еще жила в том самом маленьком домике на тихой зеленой улочке, входящей к каньону Эстель, где они жили прежде. Уже подходил срок родов. Я помогал, чем только мог и в последнее время почти не покидал ее, что плохо сказывалось на моем состоянии - ведь я почти не охотился. Это привело к тому, что я потерял бдительность. Сначала мои ошибки были менее очевидны:
- Ты сегодня такой хмурый, Карлайл - тихо замечала она - твои глаза будто даже потемнели. Я тебе в тягость, да? Господи, о чем она думала… Я не мог признаться ей, что уже давно понял, что за чувство я испытал вместе с жаждой в тот черный день. И снова стыд, и вина…Противоречия, я был раздираем ими. Я чувствовал себя предателем, и в то же время самым счастливым на свете…И вместе с тем боялся словом или жестом выдать себя, боялся как бы она не увидела во мне этого чувства, иначе… Я боялся даже представить, что могло бы произойти.
-Эсме, ну что ты такое говоришь!
-Послушай, я думаю тебе стоит поехать развеяться, посмотреть как там Эдвард, все ли с ним в порядке.
Такая мягкая и уязвимая, особенно сейчас. Она еще находила силы заботиться о ком–то еще, кроме себя и малыша. Мной овладело беспокойство - я боялся оставить ее даже на секунду, но в то же время понимал, что если не поохочусь сегодня, то буду представлять для нее опасность…
-Пожалуй, ты права, я отлучусь не на долго…
Позже мои промахи стали заметнее. Как-то после охоты я так торопился увидеть её, что не заметил следов крови на своей одежде, чем не столько напугал, сколько обеспокоил ее. Но она была слишком тактична, что бы вызнавать больше, чем я мог сказать. Я был очень благодарен ей и за это.
Я так жалел, что не мог перевезти ее к себе - это стало бы сильным искушением для Эдварда. Не то, что бы я не доверял ему, но не стоило лишний раз искушать судьбу - я понимал, что он все еще опасен. Я чувствовал огромную ответственность за него. Мне было очень не спокойно, так как его отлучения становились все длиннее. И вот однажды он не вернулся. Я не находил себе места. За одну ночь я оббежал всю округу нашего небольшого городка, но не нашел даже намека на его запах. На следующее же утро я сказал об этом Эсми. Мне нужна была поддержка, что бы вернуть свою выдержку, свое спокойствие, свое терпение – все то, что уже давно стало неотъемлемой частью меня, но все то, что в последнее время куда–то пропало, словно растворившись в обстоятельствах.
- Поезжай, поезжай не медленно в Йорк, или может в Манчестер, он наверняка там. Я сообщу в больницу.
-Я…хорошо, ты права. Только пожалуйста будь осторожна, и если что сразу звони в приемную Сэму, я его предупредил. И…
-Да брось Карлайл, ну что может случиться, со мной же все в порядке, я вполне справлюсь - она улыбнулась.
Меня вновь захлестнула волна, но теперь я уже знал, что мне делать - мой баланс был восстановлен. Восстановлен этой мужественной, и такой спокойной женщиной. Одной ее улыбкой, одним лишь наклоном головы. Мной впервые овладело спокойствие, тогда мне казалось, что все будет именно так, как она говорит и никак иначе. Она подарила мне покой.
…Я нагнал Эдварда только на окраинах Ливерпуля, в каком–то маленьком поселке. Наш разговор был долог и сложен, он я с радостью отметил, что он доверяет мне, и более того восхищен моей выдержкой и терпением. Я не ошибся в нем – в моем сыне.
…На обратном пути мной вновь овладело странное беспокойство. Я почему-то подумал об Эсми, и понял, что чувство беспокойства усилилось.
-С ней все будет в порядке.
- Эдвард..!
-Прости, пап. Но я же вижу, что тебя мучает! Мы можем поторопиться, если тебе станет от этого легче…
…И все же мы опоздали... Я опоздал! Приехав я не раздумывая направился в больницу, что то мне подсказывало, что Эсми там. Но мое чутье впервые обмануло меня. На пороге меня встретил Сэм – его бледность говорила мне о многом:
-Сэм…
-Ох, Карлайл, где же ты был! Эсми…её ребенок…
В моем сознании словно разлили густой и вязкий кисель...Я сдавленно зарычал:
-Она там?!
-Нет, уже нет. Она…
Я не стал дожидаться конца фразы, я уже бежал, бежал так, как не бегал никогда до этого. Вот её домик с маленьким садиком и зеленым забором…Но дома ее нет…Запах, ее запах…Он словно густой аромат роз стал почти осязаем, и я не ощущал ничего кроме него. Он стекал вниз по улице, вниз…к обрыву над каньоном Эстель! Я догадался слишком поздно…
…Я вновь почувствовал ее прежде, чем увидел. Еще не подходя к краю обрыву. Боль сложила меня пополам - вся моя выдержка, все мое спокойствие вытекали из меня, как вода вытекает из треснувшего кувшина. И тогда я закричал, впервые с того момента, как осознал, кто я. Но я все же нашел в себе силы - я прыгнул, прыгнул вслед за ней в зияющую пасть каньона.
…Она лежала неподвижно, в том же самом платье, в котором она была, когда я оставил ее. Из раны на голове сочилась кровь- такая густая , темно-вишневая…Я закрыл глаза. Пьянящий аромат крови, её крови ядовитым валом расходился по моим легким. Я поднял ее на руки, и с удивлением обнаружил, что ее сердце все еще бьется. Боль воспоминания прожгла меня насквозь – я вспомнил Германа, ее мужа, который так же умирал у меня на руках.. Нет! Я уже и сам толком не понимал, что делаю, я знал только одно - я не мог потерять ее сейчас - мое мужество, мое спокойствие, мою жизнь…
Завтра прошлому взамен.
Первое, что я почувствовала – было солнце. Такое яркое, оно пробивалось сквозь легкий тюль. Я открыла глаза и глядя в белоснежный, подсвеченный солнцем потолок, пыталась вспомнить…обрыв, падение, боль, кровь…Карлайл! Потом…темнота, и снова боль, страшная, невыносимая.. и снова кровь, но уже не моя… И снова Карлайл.
Сначала я почувствовала, что он здесь. Мне пришлось чуть-чуть повернуть голову, что бы увидеть его - он стоял, опираясь плечом на дверной косяк, и смотрел на меня. В его глазах, того же цвета горного меда, какими я привыкла видеть их, читалась нежность, смущение и...грусть? Он выглядел так, словно был виноват передо мной… Глупый… я ни о чем не жалела.
Он пересек комнату упругим, бесшумным шагом и присел на край кровати. Я столько раз видела его лицо, но никогда - в дневном свете. Оно сияло, словно капли росы на тонкой паутине в холодном августовском рассвете. И сейчас мне казалось, что он весь словно светится изнутри. Он протянул руку и коснулся моего лица, легко, только лишь кончиками пальцев, но в ту же секунду я поняла, что…
-Карлайл я…
-Тсс… - он прижал палец к моим губам – Я хочу сказать первый… Я. Люблю. Тебя.
Вместо ответа я потянулась, и легко коснулась своими губами его губ – они больше не казались мне холодными. Он легко приподнял меня и притянул к себе. Между нами больше не было разницы – мы стали единым целым…