Роберт Паттинсон в GQ: "Он горяч, он сексуален, он бессмертен"

[twilight-love]

Вроде этого небыло.

Через несколько дней, после того, как мы впервые встретились с Робертом Паттинсоном, мы позвоним его партнерше по «Сумеркам» Кристен Стюарт, которая скажет нам о нем следующее:
«Он не умеет лгать, и это немного пугает. Но это то, что я люблю в нем больше всего.»
Забавно, но затем, после нашей с ним встречи, мы тоже больше всего полюбим эту его черту в нем. Мы провели полдень вторника с Паттинсоном в кафе-пекарне на Doheny Drive, в Западном Голливуде, и на протяжении всей встречи, он кажется, говорил одну только правду: навязчиво, невнимательно, беспомощно, как будто получил укол сыворотки правды, пока парковал свою машину.
Другая проблема Паттинсона, признается он в самом начале нашей встречи, - он не выносит пауз в разговоре.
«Я просто говорю первое, что приходит мне в голову», говорит он, «потому что нервничаю. Во время интервью я, буквально, накладываю в штаны. Я не хочу сидеть молча, потому что тогда я начинаю рыдать.»

Он горяч, он сексуален, он бессмертен

Два года назад Роберт Паттинсон был почти забыт после фильма «Гарри Поттер». Затем его отобрали на роль замкнутого вампира в «Сумерки», блокбастер года, и каждая женщина Америки от 14 лет захотела его. Слишком плохо то, что он не уверен, что хочет их.
Декабрь: «Сумерки», фильм, где 22-летний Паттинсон играет роль восхитительно мучающегося, вечно юного вампира, слишком принципиального, чтобы пить человеческую кровь, идет в кинотеатрах уже месяц. Достаточное время для того, чтобы собрать более 150 миллионов долларов, достаточно долго для того, чтобы студия запустила механизм производства из трех фильмов, заменив режиссера Кэтрин Хардвик на одного из парней, снявших «Американский пирог», но недостаточно долго, чтобы Паттинсон ухватил, что именно значат эти продолжения для него, или важность того, что с репортерами нужно быть скрытным.
Он садится на свой стул, одетый весь в черное, с недельной щетиной, волосы набиты в шерстяную шапку, выглядит он при этом, как Джастин Тимберлейк, пытающийся уйти от карьеры на Бродвее в качестве Терри Мэллоя. Его одежда пахнет так, как будто он недавно получил ее от кого-то менее удачливого, чем он. Он только что пришел с длительной встречи с режиссером и ему не терпится рассказать нам, насколько странно она прошла. Какой-то парень предложил ему роль, возможно, в настолько засекреченном фильме, что он не смог сказать Паттинсону, о чем он. «Он ничего не сказал», говорит Паттинсон, «и также не уходил», поэтому Паттинсон и просидел там, разговаривая о себе около трех часов и выпил столько кофе, что у него может случиться разрыв сердца.
«Господи, я не помню, когда я в последний раз ел», говорит Паттинсон.
В фильме он сказал бы это, многозначительно подняв брови. Глупый журналист. Вместо него говорит Паттинсон, заполняя застывший воздух. Он объясняет, что там, где он живет в Лос-Анджелесе, есть микроволновка, что у него никогда до этого ее не было, и он проводит много времени, ища, что же новенького в ней можно приготовить. Те замороженные чизбургеры из магазина. Морковь. Мы заметили, что он выпил около 19 чашек кофе? Он спрашивает у официантки про суп. Куриный с овощами. Он заказывает колу.
Вот что Паттинсон говорит о том, как получил роль Эдварда в «Сумерках»:
«Я принял пол-таблетки валиума, а затем пошел на пробы – и вот к чему это все привело».
Окей, - будем честными, это не все, что он нам рассказал. Он был на распутье, собираясь покончить с актерством, говорит он. Он снова возвращается назад, к тому моменту, когда самой большой ролью в его карьере была роль Седрика Диггори в «Гарри Потере и Кубке Огня» - надменного холодного блондина, который стоял на пути у Гарри, к тому, что его сняли с роли в пьесе, в которой он играл в Лондоне, где он вырос. Он находился в Лос-Анджелесе, абсолютно опустошенный, сидя на кушетке у своего американского агента, в поисках работы.
«Сумерки» стали для Паттинсона всем, во-первых, американской работой. Он не знал ничего о культе «Сумерек», о фанатах Эдварда и Беллы, об опасности, которая исходила от него его смертной подруге, о первой книге, которая превратила Стефани Майер, домохозяйку-мормонку из Аризоны, в самый крупный феномен в издательской индустрии со времен Поттерианы, Дж.К. Роулинг – с последующими вышедшими друг за другом продолжениями. Он не знал, что как только стало известно про съемки фильма, все Сумеречные фанаты – на 98,999 процента состоящие из женщин и на 100% пылкие – в Интернете разразились страстные обсуждения мнений, кто же из актеров подходит на главную мужскую роль больше всего. Все, что он знал тогда, то, что не мог вспомнить, как изобразить американский акцент. Он волновался. Следовательно, понадобилась пилюля.
«Тогда я в первый раз в своей жизни принял валиум», говорит он через секунду, возможно, обдумывая, как это звучит. «Четверть. Четверть таблетки валиума. Я пытался принять его перед другим прослушиванием, но тогда это привело к неприятным последствиям – я вырубился. (Не принимайте наркотики, дети).
Он прослушивался в спальне Хардвик, которая снимала его и Стюарт, разыгрывавших одну из любовных сцен, на видеокамеру. К тому моменту, Хардвик прослушала уже сотни потенциальных Эдвардов. «Я видела огромное количество действительно красивых парней», говорит она. «Но была одна проблема. Они все выглядели как супермилые парни из выпускного класса. Король выпускного вечера, капитан школьной футбольной команды. Они не выглядели так, как будто они из другого мира и времени.»
Они отыграли сцену. Было сомнение. Хардвик взяла на раздумья день – «Неважно, насколько сильно мне нравится человек, я должна отсмотреть пленку, чтобы удостовериться, что я не просто была потрясена чем-то, витающим в воздухе» - но говорит, что Стюарт сказала ей там, прямо в спальне, «Это должен быть Роб».
«Все, кто приходили, делали нечто пустое, мелкое и бездушное», говорит Стюарт. «Я знаю, что нехорошо так говорить обо всех других актерах – но Роб понял, что это не поверхностная роль.»
Хардвик еще предстояло убедить Саммит, студию, на чьи деньги снимались «Сумерки», в том, что он именно тот парень.
«Мне позвонил глава студии», говорит Хардвик, «вы уверены, что сможете сделать этого парня красивым?»
Они отправили его к тренеру, перекрасили и подстригли волосы. Паттинсон погрузился в изучение романов и неопубликованной, незаконченной рукописи «Солнца полуночи», «Сумерек», рассказанных от лица Эдварда. («Я был вампиром, а она обладала самой сладкой кровью, которую я нюхал за 80 лет»).
Еще до съемок он проявил себя, обдумывая множество идей о том, как можно было бы сделать из фильма нечто большее, нежели просто подростковый романтический фильм ужасов. Как сделать так, чтобы Эдвард мог быть менее похож на прятавшего голову как черепаха, Принца Очарование из романов – «Если вы встретите такого парня в реальной жизни», объясняет он, «вы подумаете, что он туповат» - и больше похожим на хулиганистого парня, смолящего сигареты за углом на школьной вечеринке.
Меньше красавчика, больше монстра. Он думал, что к концу фильма, когда Эдвард и Белла танцуют медленный танце на школьном вечере, они не должны целоваться. «Я думал, что это было бы интересно», говорит он, «для подростков».
В книгах Эдвард отказывается быть с Беллой, боясь, что в порыве страсти не сможет сдержать своей вампирской сущности, и так как он 107-летний вампир, он умеет обольщать, как не смог бы ни один 17-летний парень. История плавно перетекает из сентиментального «Настоящая любовь никогда не умирает», подкрепленного мифической вампирской чувственностью, в «Настоящая любовь дождется» - идеал подросткового воздержания в образовательной программе эры Буша, любовный роман, заставляющий вас тяжело дышать, в котором вся физическая близость представлена как скользкий спуск в ужасающее бессмертие.
Кино разжигает вожделение. Отношения Беллы и Эдварда разыгрываются как готический ремикс «Великолепия в траве», а Паттинсон выглядит охваченным возбуждением – простите нас – вызванным 100-летним воздержанием.
«Сумерки» получили разные отзывы, но в любом случае, премьера была шумной, и фильм заработал 70 миллионов за три дня. А затем началось сумасшествие. Девочки, влюбленные в книжного Эдварда внезапно перенесли свою страсть на него. Публичные появления съемочной группы напоминают истерию с фильмом «Вечер трудного дня» с Биттлз. В Лондоне, друзья Паттинсона с ужасом наблюдали как вся эта толпа была готова проглотить его. В молл в Сан-Франциско, где Паттинсон должен был раздавать автографы в книжном магазине, по первоначальным предположениям, 500 фанатам, пришло несколько тысяч. Паттинсон заявляет что, не помнит хаос, который получился в итоге, хотя он говорит об этом неуверенным голосом, как ветеран Вьетнама, предпочитающий не вспоминать все ужасы войны.
Паттинсон говорит, что всегда очень чувствительно относился к тому, когда кто-то смотрел на него, что когда он был ребенком и кто-то встречался с ним глазами в автобусе или еще где-нибудь, он пугался. Он один из тех высокорослых людей, которые ссутулятся, пытаясь спрятаться. А затем все случилось. Он не был к этому готов. Его первая мысль, всегда, когда он оказывается в этой безумной толпе, «Кто угодно из них очень легко сможет прирезать меня».
Он не жалуется. Мы не хотим, чтобы это звучало так, будто бы он жалуется. Но он чувствует, что все, что сейчас с ним происходит, сводит его с ума. Это походит на то, что ты стал заложником на заднем дворе собственного дома. На другой день он поехал, сумев оторваться от трех машин с папарацци, в In-N-Out. Он собирался съесть гамбургер в машине. Он объехал несколько кварталов и нашел заправку, предвкушая, как будет сидеть там и есть, «просто спрятавшись ото всех, в темноте».
«А когда я повернулся», говорит он, «в машине рядом с моей, оказалась женщина, делающая минет какому-то парню. Прямо там, на парковке.»
Вот к чему приводит внимание к вашей персоне: чтобы сделать что-то, что делают все нормальные люди, вам нужно ехать туда, где другие нормальные люди скрываются, чтобы сделать свои тайные дела.
И все равно кому-то удалось его сфотографировать. Спрятаться в темноте. Как какой-то Hamburglar!
Он старается не выходить, если может избежать этого. Остается дома, смотрит кино, разогревает еду в микроволновке. Он читает большую часть того, что о нем пишут в Интернете. Согласно ему, есть другой Роберт Паттинсон, живущий совсем другой жизнью. Исчадие ночи, жадно впивающееся во все живое, что обладает грудью. Все это чушь собачья, говорит Паттинсон, но в любом случае, читает эти истории, из своего рода мазохистской самовлюбленности.
И он признается, что читает это, что на самом деле довольно странно. Он читает блоги со слухами и сумеречный фанфикшн («На удивление основательно. И очень хорошо написано.») Он знает, что фальшивый Роберт Паттинсон сказал на фальшивой странице Роберта Паттинсона на Facebook. (Фальшивый Роберт заявил, что отымел Кристен Стюарт. Фальшивый Роберт подобен Чаку Басу, если бы Чак Басс был достаточно неотесан, чтобы описывать свои любовные победы на какой-нибудь стене.)
Часть проблемы в том, что сплетники ненавидят вакуум, а для всех их намерений и предположений, Паттинсон не существовал как публичная фигура, до тех пор, пока не попал в «Сумерки», его известность такой же сопутствующий фильму продукт, как кукла Эдварда или духи «Сумерки» (с ароматом «лаванды и фрезии» - учитывая то, как пахнет фрезия. – берегись).
Вот чего это стоит: Он вырос в Лондоне. Его мама работала в модельном агентстве, его отец занимался импортом машин класса «люкс». Он немного работал моделью, когда был подростком, немного занимался в любительском театре, немного поработал на британском телевидении, взял перерыв в школе, чтобы сняться в «Гарри Потере». Мы знаем о нем так мало, и теперь, все, что он говорит, становится суперважным, и обрастает слухами. Репортеры спрашивают у него что-нибудь дурацкое о волосах, он тупо шутит о том, что никогда их не моет, и внезапно его личный профайл пополняется сведениями о том, что он слишком привержен соблюдению личной гигиены. Иногда ему даже не нужно что-либо говорить. Люди придумывают это за него.
«Нет буквально ни одной правдивой истории, которая была написана обо мне», говорит он. «Я никогда не делал ничего подобного».
Мы попросили его привести нам пример чего-нибудь, что о нем написали и что является неправдой.
«Например, о моей предполагаемой девушке», говорит он. «Есть одна девушка, которая постоянно твердила, что-то вроде «он встречается с этой бразильской моделью».
Продолжай.
«Да», говорит он. «Как ее зовут? Аннелиз. Я никогда с ней не встречался.»
Фамилия Аннелиз – Шонбергер, ее будто бы видели с Паттинсоном на концерте Kings of Leon в прошлом октябре, кто-то из фанатов РПаттса сказал в интернете, что у нее «лицо инопланетянки.»
Но послушай, говорим мы Паттинсону. Мы попросили тебя опровергнуть что-нибудь, а ты говоришь нам о бразильской модели? Эти звездные- отношения- опровержения равны рассуждениям о том, что у тебя есть девушка в Канаде. Ты правда предлагал Кристен Стюарт выйти за тебя замуж каждый день пока вы снимали «Сумерки»?
«Я сказал об этом в каком-то интервью, в качестве шутки – «О, я предлагал ей выйти за меня замуж много раз». А они напечатали «На съемках он делал ей предложение множество раз».
(Позже мы спросили Стюарт об этом: «Он делает предложения выйти замуж нескольким девушкам в день», говорит она, абсолютно равнодушно. «Это своего рода его фирменная шутка. Он думает, что это мило.»)
Окей. А что насчет любовного треугольника между ним, Камиллой Белль и Джо Джонасом?
«Это самое смешное», говорит Паттинсон. «Нет, я имею ввиду, да, да. Я дружу с Камиллой».
Он начинает объяснять, что Бель, самой известной ролью которой на сегодня является роль кочевницы в фильме «10 000 лет до н.э.», встречалась или предполагалось, что когда-то встречалась – мы так и не поняли – с его другом, актером Томом Старриджем. Так, значит, ты отбил ее у своего лучшего друга, спрашиваем мы, перед тем как отбил ее у другого парня?
«От одного от Джонасов, да», говорит Паттинсон. «Я полностью утратил контроль. Забавно, хотя, потому что, я встречался с ней у нее дома на днях, а там охраняемый вход, так даже охранница – я думаю, она знает, что Камилла там живет, и она вела себя также, «Оу!»
Окей, так ты заезжал к ней?
«Да, однажды», говорит он. «Но знаете, как обычно говорят, «источник сообщил», а я не знаю ни одного человека, кто мог бы быть этим источником.»
Но мы же видели фотографии. Вы, ребята, вместе гуляли в Венис Бич, после ланча.
«Вот и причина», говорит Паттинсон. «Я имею ввиду, Камилла – милейший человек – она святая. И просто смешно, что ее изображают какой-то разрушительницей семей. Она, в буквальном смысле, самая неподходящая для этого кандидатура. Это просто смешно.»
Так это дружба, спрашиваем мы его, которую неверно интерпретировали?
«Да, это я и имею ввиду», говорит он. «Я не встречаюсь с людьми. У меня даже нет ничьих телефонных номеров. Я почти что не хочу иметь девушку, в такой-то обстановке.»
Это, возможно, самое плохо сделанное опровержение, которое мы когда-либо слышали. Возможно, мы сами сказали бы точно также, если бы опровергали слухи о том, что встречаемся с Камиллой Бель, если бы хотели, чтобы максимальное количество людей поверили, что мы скрываем это, и с успехом казались при этом лгунами. Или же Паттинсон не умеет врать, или же не умеет врать очень хорошо.
Забавно, потому что Паттинсон поклоняется Джеку Николсону, который известен своей легендарной привычкой не давать журналистам слишком много времени. Еще он любит Брандо, упоминая его ролик на Youtube, в котором актер дает высокохудожественную пресс-конференцию в середине 60-х, демонстрирующую его недружелюбное отношение к журналистам .Брандо мог так делать, конечно же, ведь он был Марлон гребаный Брандо. Брандо мог объявиться, отчитать алфавит перед парочкой парней из Ассошиэйтед Пресс, запрыгнуть на следующий самолет и улететь обратно на Таити. Паттинсон осознает, что это не его случай.
«Единственный способ, чтобы казаться загадочным», говорит он, «полностью заткнуться и никогда ни с кем ни разговаривать. А я по контракту не могу молчать.»
Паттинсон нигде больше не снимался после «Сумерек». И он не появится перед камерой до весны, когда начнутся съемки следующего фильма из «Сумеречной саги», «Новолуния», который выйдет на экраны в ноябре. Но тем временем, он предстанет перед нами в роли Сальвадора Дали, в драме под названием «Мелкие останки», о романе между Дали, режиссером Луисом Бунюэлем и поэтом Федерико Гарсия Лорка, еще до того, как они стали известными.
Паттинсон прослушивался в этот фильм два года назад, во время своего пост-ГарриПоттеровского периода, до того, как на горизонте возникли «Сумерки». Он думал о том, чтобы оставить актерскую карьеру и сфокусироваться на музыке. (Две его песни, включая балладу Джеффа Бакли, «Never Think», вошли в саундтрек «Сумерек»)
Он прослушивался на роль Лорки, но когда его попросили сыграть Дали, он согласился. «Я хотел провести каникулы в Испании», говорит он. «Но это оказалось просто – очень, очень тяжело. Я никогда еще не играл такой тяжелой роли.»
Бюджета не было вообще. Большая часть съемочной группы говорила на испанском, а Паттинсон нет. Он провел много времени наедине с собой, пытаясь определиться, как же ему играть это роль, беспокоясь о том, чтобы не выглядеть идиотом. (Если вам это интересно: все его усилия можно увидеть на экране. Паттинсон в роли Дали появляется с выпученными глазами, в пузырящейся рубашке, наподобие той, какую носил простак Джек, не без помощи морфия превратившись затем в культурную икону, с лихо закрученными усами, постеры с изображением которого висят в каждой комнате студенческого общежития Это один из тех фильмов, о которых вы можете сказать, что Дали совершил эстетический переворот, потому что тяжело трудился над каждой своей картиной.
«В каком-то смысле», говорит Паттинсон, «Я пересек границы того, что, как я думал, я легко смогу сделать. Мне пришлось сниматься в обнаженных сценах.»
Как видите, «Мелкие останки» содержат изрядное количество гомосексуальных сцен, некоторые из которых вполне художественны и косвенны (Дали и Лорка ныряют в море при лунном свете), а некоторые из них, как вы понимаете, нет (Лорка занимается спортивным, жестким сексом с женщиной, в то время как Дали мастурбирует у окна.) Это своего рода, такой проект, в котором вы могли бы предположить парня, снявшегося вместо Паттинсона в «Сумерках» и пытающегося затем сказать миру, что он универсален и/или бесстрашен как актер.
«Я думал, что уже никогда не буду работать актером», говорит Паттинсон, «Поэтому я думал «да, почему бы не попробовать сделать что-нибудь странное? В фильме было много гей-сексуальных сцен. А как вы знаете, за всю мою карьеру, у меня никогда не было сексуальных сцен с девушкой.»
(Пока он говорит это, он пощипывает правой рукой кожу на тыльной стороне левой руки и закручивает ее по часовой стрелке.)
«И вот я, с Хавьером (Белтран), который играет Лорку, снимаемся в экстремально жесткой сцене секса, в конце которой у меня случится нервный припадок. А поскольку мы оба натуралы, то, что мы делали выглядело очень смешно.»
(Теперь он как-бы смеется).
«Пытаюсь сделать это в собачьей позе. Пытаюсь изобразить нервный припадок, пока делаю это в собачьей позе. А съемочная площадка даже не закрыта. И там собрались все испанские электрики, хихикающие друг с другом.»
Он почти уверен, что единственная причина, по которой «Мелкие останки» в конце концов выходят на экраны, то, что он там снялся.
«Это еще ничего», говорит он. «Он бы никогда не вышел. Я знаю, что ужасно так говорить, но это был фильм, в котором у нас даже не было дублеров. Мы постоянно с чем-то боролись. И у нас даже не было трейлеров.»
Он еще не видел окончательный вариант фильма. Он говорит, что не видел ни одного своего фильма, после «Гарри Поттера» - даже «Сумерки». На американскую премьеру «Сумерек» он взял свою маму, корчился в кресле первые 10 минут, а затем сбежал. «Я вышел наружу и сел в машину», рассказывает он, «испытывая приступ паники». Просидев там десять минут, он выглянул и увидел что кто-то его снимает.
Он не хочет смотреть на себя в фильме, потому что беспокоится о том, что будет выглядеть обманщиком. Даже до того, как он стал актером, он говорит, «я постоянно думал, что подделываю мои эмоции. Я постоянно занимался самоедством: Ты подделка, ты обманщик.»
«Я помню, что когда был тинейджером, думая, что моя девушка мне изменяет, я накрутил себя. Прикинулся плачущим. Это было абсолютно надуманно – на самом деле я ничего не чувствовал. Я пошел в какой-то паб, а возвращаясь домой, плакал всю дорогу. И лег на подстилку моей собаки. Я плакал и обнимал свою собаку. Я проснулся утром, а собака смотрела на меня, словно говоря: «Ты обманщик».
Так она правда тебе изменила?
«Нет», говорит Паттинсон. «Я думал, что видел ее с другим парнем, а ее там даже не было. Я три дня извинялся перед собакой.»
Нас прерывают подошедшие девушки. Их двое – молодые, темноволосые, извиняющиеся и с ошарашенными глазами – останавливаются у стола и просят автограф. Одна из них протягивает ему для автографа пакет из магазина Виктория Сикрет.
«Виктория Сикрет!», говорит он, приподняв бровь. «Что вы купили?»
«Я там работаю», говорит девушка
Паттинсон спрашивает, для кого он должен ее подписать.
«Ну», говорят девушки, «это ее пакет, поэтому – для Пэтти. Ее имя Пэтти».
Пакет Пэтти сделан из жесткой скользкой хозяйственной бумаги, которая вполне могла бы подойти в качестве огнеупорного материала для Шаттла, и Паттинсон не может расписаться на ней. Понимая, что у него проблема, Пэтти, хозяйка пакета, шагает вперед, в порыве воодушевления, и говорит, «У меня есть другая ручка. Кино и правда хорошее.»
«А вы выглядите также, как и в фильме», говорит первая девушка. «Это комплимент. Потому что некоторые нет. Например, Хайди Клум, она постоянно заходит к нам в магазин.»
«Она выглядит по-другому», говорит Пэтти.
«Она выглядит совершенно по-другому», говорит первая девушка, а затем добавляет, мягко, мечтательно, «вы выглядите точно также».
«Правда?» говорит Паттинсон, нахмурившись. «Люди всегда говорят обратное. Извини, как тебя зовут?»
«Меня зовут Ева», говорит девушка. «Е-В-А».
«Я всегда думал, что могу замаскироваться», говорит он. Он фотографируется с девушками. На телефоне Пэтти картинка с Паттинсоном в роли Эдварда.
«Она была здесь и раньше?» говорит Паттинсон. «Это ужасно смешно».

*****
Паттинсон еще не знает, где будет сниматься после «Сумерек». Когда мы спросили его о «Частях на биллион», независимой драме, где он должен был сниматься с Деннисом Хоппером и Розарио Доусон, он говорит, что не знает, когда начинаются съемки – «Это обычное дело для независимых фильмов» - и действительно, спустя пару недель после нашего разговора, было объявлено, что он выбывает из проекта, чтобы сфокусироваться на подготовке к продолжению «Сумерек», «Новолунию», о котором он знает очень мало, потому что «ему никогда ни хрена не рассказывают».
«Я в абсолютной неизвестности», говорит он. «Никто даже не соизволил дать мне сценарий.»
Они держат тебя в клетке.
«Да», говорит Паттинсон. Он изображает, как отодвигает крышку гроба. «Заткнись, Эдвард».
Ему тяжело даже думать сейчас о «Новолунии», потому что эта книга так отличается от первой. «Я не знаю, как они собираются делать из нее фильм», говорит он, «потому что «Сумерки» - это история любви, а «Новолуние» - одна большая затяжная депрессия Беллы на протяжении всей книги. В ней очень, очень мало счастья, и в этом нет ничего подросткового.»
Это может стать наилучшим вариантом развития сценария, когда фильмы из «сумеречной саги» станут более мрачными и у Паттинсона появится шанс проявить себя по-настоящему глубоким актером. Хардвик говорит, что еще на съемочной площадке «Сумерек», до того, как стала известна дальнейшая судьба франшизы, она и Паттинсон «много говорили о других проектах. Он до смешного фотогеничен, но он также очень талантлив и очень глубок. Я вижу его, создающим стильных, странных, диких, фантастических персонажей, таких же, каких делает Джонни Депп.»
Что было бы великолепно. Но самый худший вариант развития событий после 4 фильмов, где ты был вампиром – или, в зависимости от того, что они сделают с 754 страничным «Рассветом», последней книгой в серии, пятью – никто не будет всерьез его воспринимать. Есть шанс, что «Сумерки» станут неинтересными, и тогда он будет обречен на бесконечные поездки по сумеречным конвенциям, и как незабвенный Марк Хэмилл (актер из «Звездных войн»), на подписывание фотографий с изображением 22-летнего себя в роли Эдварда для бесконечной очереди из Пэтти и Ев, толстеющих от года в год. Мы пытаемся мягко поднять этот вопрос, спрашивая его о дальнейших пост-сумеречных планах. Он говорит о том, что хочет создать свою студию звукозаписи, чтобы, возможно, выпускать записи своих друзей-музыкантов. Мы подмечаем, что он не говорит о целях, связанных с актерством.
«Я не настроен на то, чтобы много сниматься», говорит он. «Если это все закончится, прямо сейчас, я просто скажу «Хорошо. Мне наплевать. Возможно, глупо так говорить. Но мне правда все равно. Я думаю, что гораздо хуже сняться в куче плохих фильмов. Потому что тогда ты уже не можешь выбрать другую карьеру. Если ты выставил себя идиотом, тебя никогда уже не будут воспринимать всерьез, как адвоката или в другой серьезной роли, если ты, например, комик. Единственное, чего я хочу – чтобы мне не было стыдно за то, что я делаю.»
Однако, говорим мы. Ты так и не говорил о своей актерской карьере. Мы дали тебе зеленый свет, чтобы сказать об этом. (Или хотя бы попробуй убедить нас, что ты не просто сексуальный вампир, думаем мы, но не говорим.)
«Мне нечего сказать», говорит он. «Поэтому я не думаю, «о, как бы я хотел, чтобы они спросили меня о моей работе, а не о волосах.»
Есть ли еще что-то, что бы он хотел сказать об этом в интервью?
Окей, говорит он. Глубокий вздох. «Я трахнул Джо Джонаса.»
Мы знали это!
«Я люблю его.»
Возможно он врет, когда говорит о своем будущем, притворяясь, что ему все равно. Но возможно он действительно не так уж сильно сосредоточен на том, что будет делать дальше. Если вы не ставите цели, вам не надо беспокоиться о том, что вы делаете или не делаете, чтобы достичь их. Может быть, ничего не делать и читать о своей жизни в таблоидах менее пугающе, чем он признается, в его 22 года, чем бороться с чем-то, что может встать на твоем пути. А может быть он на самом деле думает о том, чтобы стать юристом. Кто знает.
Паттинсон проверяет свой телефон. У него нет новых сообщений.
«Никто мне не звонит», говорит он. Не так давно, рассказывает он, он включил свой английский телефон впервые за 6 месяцев, и обнаружил два пропущенных звонка от хихикающих девочек-подростков, желающих поговорить с Эдвардом.
Мы спрашиваем его, что он будет делать сегодня вечером, он бубнит о том, «что идет на чей-то день рождения», затем рассказывает о том круге общения, который он обрел в этом городе. «Это так странно», говорит он, «Это как «Ты был просто моим лос-анджелесским другом. Я не намерен отвечать за тебя ни при каких обстоятельствах».
(«Чей-то день рождения», случайно оказывается набитым под завязку звездами ужином в Ill Sole на Sunset Boulevard; а «лос-анджелесские друзья» включают в себя целующуюся с девушками поп-соблазнительницу, Кэтти Пэрри )
Паттинсон предлагает нам поехать в его отель. Пока мы собираемся выйти, он смотрит в окно перед собой. «ну,» говорит он, «сейчас вы удостоверитесь в том, какая у всего этого обратная сторона.»
Извини?
«Снаружи 14-летний папарацци», говорит Паттинсон.
Довольно быстро мы в этом удостоверились, выйдя на улицу и увидев ребенка, похожего на Дениса-мучителя, в мешковатых джинсах, щелкающего огромной камерой.
«Ты очень молодо выглядишь», говорит Паттинсон ребенку, который идет спиной к людям, продолжая фотографировать. «Сколько тебе лет?»
«Шестнадцать», отвечает парень. Он выглядит на 14. Сцена получилась бы еще более в стиле Феллини, если бы наш папарации оказался карликом в набедренной повязке. На мгновение, следуя за Паттинсоном через улицу, к его машине, мы поднимаем воротники, пытаясь спрятаться за ними, затем вспоминаем, что мы в общем-то, никто, и что этому ребенку нет до нас никакого дела, так что, если мы отойдем от Паттинсона и из поля зрения ребенка, он оставит нас в покое. Мы представляем, каково было бы, если бы это происходило с нами постоянно. Это свело бы нас с ума, и мы, возможно, жили бы в страхе того, что это может прекратиться, потому что знали бы, что это значит.
Несколько дней спустя эти фотографии появятся в Интернете. Они с придыханием сообщали, что Паттинсон наслаждался поздним ужином (вообще-то было около 6 часов), с загадочными мужчинами (нами) в четверг (была среда). На нескольких фотографиях мы были рядом с ним. Паттинсон выглядит туповатым, возможно пьяным, но все равно привлекательным, тогда как мы выглядим потными, виноватыми и возможно, выродками.
Мы садимся в машину и едем прочь. Старый БМВ Паттинсона 89 года выпуска в конце концов умер несколько недель назад, поэтому сейчас он ездит на арендованном Ауди S4. Это похоже на то, как агент Eandeavora решил прокатиться. Мы говорим об этом. «Я думаю, у моего агента такая же машина», говорит Паттинсон. Прежде, чем нам удается проехать хотя бы 50 футов, окна запотевают и Паттинсон ни черта не видит. Он до этого не водил машину в холодный день, и он не знает, где кнопка антизапотевателя.
Он включает печку – «Это чем-то поможет, верно?» - а затем въезжает в поток движения, все еще ничего не видя, ругаясь на чем свет стоит, что его понесло в левый ряд. «Я думаю, лучше съехать на Мелроуз, потому что там нет пешеходных перекрестков», говорит он. «Вы пожалеете о том, что согласилась на эту поездку.»
Затем он жмет на другую кнопку. Успешно. Ветровое стекло начинает очищаться и в конце концов Паттинсон может видеть, куда он едет.

интервью какое-то странное...точнее впечатление у меня немного странное...

Взято здесь